Я с большой радостью представляю сегодняшнего гостя. Сегодня у нас в гостях доктор географических наук, профессор географического факультета МГУ Наталья Васильевна Зубаревич. С удовольствием передаю слово Наталье Васильевне.
Спасибо, что пришли. Даже удивительно, как много людей. Мне всегда казалось, что всех занимают очень глобальные вопросы, а про обычную жизнь огромной страны, где огромное количество регионов, и они все разные, особо не рассуждаем. Живем и живем здесь. Есть такая терминология, Вы, наверное, слышали. Глокализация – когда соединяется глобальное и локальное. И я попробую соединить сегодня. Это первая вводная. Вторая вводная. Ту тему, которую мы согласовывали, она была до Крыма. И, конечно, я буду соотносить то, что я рассказываю о внутрироссийском процессе с новыми вводными. Как это может повлиять на региональное развитие. Чего ожидать. Я думаю, что дискуссия в немалой степени пойдет вокруг этого. Третья вводная. Мы ленивы и нелюбопытны, мы как-то доверяемся каким-то суждениям. Меня нет ни в Фейсбуке, ни в Твиттере по одной простой причине. Количество необязательных слов в этих форматах, на мой взгляд, очень велико. Мне, кажется, никто не отменял внятных профессиональных оценок, которые не укладываются в формат Фейсбука и Твиттера. Они требуют пусть не длинного, но доказательного обсуждения с тем, чтобы эксперт мог показать аудитории, почему он так думает. Я сегодня буду пытаться Вам доказывать, почему я так думаю. То, что касается нашего регионального развития, системы управления страной, в части отношений центра и региона. Четвертая вводная. Мы живем в удивительной стране, которая с упорством, достойным лучшего применения, всегда наступает на одни и те же грабли. Это заложено и в наших ценностных основах. Очень важные вещи. И это заложено в наших головах в текущей жизни. Если мы хотим развиваться, некоторые наши ценности все-таки должны меняться. Здесь народ образованный, молодой. Я думаю, что я никого не буду обижать, не буду клеймить. Я буду говорить о тех рисках, которые возникают от того, что мы так управляем и так думаем. А когда человек понимает эти риски, все-таки немножко переформатирует себя. И пытается — не то, чтобы думать иначе — это очень трудно. Он пытается считать риски. Это некая рациональная основа, которая помогает чуть-чуть сдвигаться. Я попытаюсь Вам показать в качестве материала доказательство моих суждений: графики, таблички. Сразу упоминаю очень важную вещь. Все, что я буду показывать — государственная статистика. Ни одного экспертного суждения на экспертной цифре. Все суждения только на данных РОССТАТ(а) и Министерства финансов. Ни одной цифры от себя.
Мы живем с Вами в стране, которая исторически шарахалась всегда, в таком режиме маятника, от ситуации сверхцентрализации через точку оптимума к ситуации децентрализации. К сожалению, все наши децентрализации были, как правило, сопряжены с резким ослаблением центра. Это не были управляемые децентрализации в поисках некого оптимального формата. Это всегда были обрушения, что очень плохо, потому что обрушения не создают нормальной институциональной среды. Они по кусочкам создают разобранную территорию, которая как-то начинает собираться. Вы прекрасно помните, гражданская война, потом собирание до Иосифа Виссарионовича – уже сверхцентральней не бывает. Потом попытки, управляемые децентрализацией хрущевских времен, совнархозы. Не прошло и 5 лет, как перешли снова в сверхцентрализованные ведомственные системы. Потом обрушение системы 91-92 годов и все 2000 годы собирания до режима сверхцентрализации. Получается, что моя профессия регионалистика вдруг оказывается в неком фокусе того, как мы дальше будем развиваться. Всем понятно, что сверхцентрализация достигла немыслимого уровня, что сигнал сверху вниз не проходит. Он тонет на этажах управления. Снизу нет обратной реакции, когда нет обратной нормальной реакции, верх не получает адекватного сигнала и управляет так, как он управляет. Последние события это очень существенно показали. И если мы сможем перейти от шараханья от края в край, и хотя бы смягчить амплитуду. Понятно, что точка оптимума она вообще недостижима, она меняется каждую единицу времени. Но хотя бы смягчить амплитуду. Я буду считать, что мы все-таки начинаем отодвигаться от своих исторических граблей, на которые мы все время наступаем. Попробуем понять, можно ли это сделать сейчас и как это сделать. Ситуация последних трех недель резко эту задачу усложнила, потому что Россия перестала смотреть внутрь себя, она резко начала смотреть вовне. Она вернулась на траекторию расширения, и это всегда подавляет внутренние проблемы страны. Это большие проблемы, потому что качество управления Россией сейчас резко снизилось. Этот процесс накапливался давно. И в стратегии 2020, в которой я была в рабочей группе, которая называлась замечательно «Реальный федерализм и местное самоуправление». Мы написали все то, что мы думаем, наши бумажки положили под сукно, и в итоговом номере регионалистику просто выкинули. Очень не понравилось то, что мы написали. Жаль, потому что мы не диссиденты, тупые нормальные эксперты, которые работают с цифрой, и пытаются объяснить, почему так как сейчас - неправильно. Если бы не было событий последних трех недель, я бы говорила, как и раньше.
Сейчас важнейшая задача России является децентрализация и дерегулирование. Это крайне важно, еще в связи с тем, что мы входим в новый кризис. Медленно, ползуче. Совсем не такой кризис, как был девятого года. И система избыточно жесткая, она более подвержена кризисным воздействиям. Демпфировать сложнее. Система гибкая и многообразная, легче адаптируются к кризисам, потому что у кого-то получается лучше-хуже, но сумма всегда более позитивна. Можно ли было до недавнего времени сделать централизацию по-человечески, т.е. не через обрушение, а через управляемую децентрализацию. Опыт 90-х годов — это никакой не федерализм, просто ослабление центра и регионализация, в которой было много удельного, княжество, ханство, с отгородками, с внутренними законами, на свой собственный лад. Это не очень хорошо, мягко говоря. Федеральные власти это понимают, что это делать надо. Появление комиссии Козака и Хлопонина. Я была в группе Козака. Показали, что пытались. Но, мощь административной системы столь велика, что весь пар ушел в свисток. Ни одно из ведомств не захотело отдать своих полномочий. Регионы не рвались их брать, потому что эти полномочия пытались передать без обеспечения финансовыми ресурсами. Как называется, зачем на больную голову навешивать еще дополнительно, а денег по факту не получаешь. Поэтому, это провалилось. Эта вся система управляемой децентрализации, в период еще относительной политической экономической стабильности, провалилась. Что это значит? А это значит, что будем проходить через очередное ослабление центра и очередные децентрализаторские форматы. Удельного в них будет очень много, в них будет масса проблем, но такова планида страны. К этому надо готовиться, понимать риски для нас, риски для бизнеса, риски для всей системы управления. Попробую показать, в каком положении мы сейчас находимся. Я уже утром выступала в школе «Репное», показывала – насколько Воронежская область выгодно отличается от большинства регионов России. С чем я Вас поздравляю. Это эффекты более позднего роста, начавшегося позднее, чем во многих регионах. Это эффекты, связанные с тем, что инерция роста еще продолжается. Но, должна Вам сказать, что 13 год был рубежным. 13 год показал, что страна вошла в состояние экономической стагнации. Нулевой рост промышленного производства. Вы видите, что Воронежская область идет лучше. Мы сейчас имеем сокращение инвестиций, небольшое, но очень устойчивое. Воронежская область опять лучше. В России очевидно уже резкое замедление роста доходов населения. В 9-11 годах его не было вовсе, в 12, 13, 10 он был 3, максимум 4%. После 2000, когда все мы росли, как на дрожжах, с точки зрения доходов, их рост вдвое опережал динамику экономического развития. Мы делили нефтяную ренту. Вот, мои дорогие, такого не будет, не будет такого быстрого повышения зарплат. Те, кто молодняк, имейте в виду, что ваши стартовые карьерные возможности придется снижать.
Мы вступаем в очень нестабильную полосу развития. Подтверждаю это цифрами. Вниз идущие столбики – это год к году, двенадцатый к тринадцатому. Вы видите, как рухнули инвестиции в большинстве регионов, это Дальний Восток, это Сибирь, это Северо-Запад — самые тяжелые ситуации. Половина регионов — центр. Здесь Воронежская область на фоне других. Посмотрите, как мы пристойно выглядим. Я поправлю, это динамика душевых доходов населения, и вот Вам показатели — как они у нас росли. В очень многих регионах темпы роста доходов в 2-3 %. Воронежская область здесь шикарно выделяется, но Вам слабо до Краснодарского края. Олимпиада — штука хорошая, денежку она притягивает. Только олимпиада-то заканчивается. Кайф, он долгим не бывает. Он заканчивается, если под этим кайфом нет здоровой основы. А вот здесь более здоровая основа — Сахалин, это устойчивый приток нефтяных денег, потому что область Сахалинская получает очень приличный кусок от этих денег, потому что там нет Роснефти или Газпрома. Там система нескольких компаний, включая иностранные. Самое главное, там, на старте, при реализации соглашения о разделе продукции, была четко оговорена доля региона. То, чего сейчас нет нигде. Российские нефтегазовые компании пришли сейчас в Восточную Сибирь, резко растет добыча нефти в Восточной Сибири. Красноярский край, где уже 18 миллионов тонн добычи нефти, не получает от нефтянки практически ничего, все деньги из края выводятся. Прибыль фиксируется в Москве, потому что это госкомпания, которая работает так, как она работает. Она никому не указ. Если же это альянс иностранных, российских компаний, есть соглашение о разделе продукции. Да, федералы уже не могут так рулить процессом, но регион точно выигрывает. Поэтому, на федеральном уровне так не любят режим СРП – соглашение о разделе продукции.
Главнейшая проблема 13 года, который плавно перетекает в 14 год — это быстрая растущая разбалансировка бюджета. На федеральном уровне уже в конце 13 года был 5% секвестр, если Вы следили за информацией. Основные программные расходы сокращались, но самая тяжелая ситуация в региональных бюджетах. Им нужно выполнять указы президента – повышение заработной платы бюджетникам. Эти указы не подкреплены достаточным финансированием. По всем оценкам моих коллег бюджетников, регионам компенсируют максимум половину, а чаще треть от тех дополнительных расходов, которые они обязаны расти. Федеральные власти, объявив это решение, стали белыми и пушистыми, а региональные власти должны мучительно соображать, как эти решения выполнить. Выполнение очень простое. Самое понятное. Вам нужно сокращать сеть бюджетных учреждений. Правильно же? Если Вам нужно поднять зарплату, число бюджетников должно быть меньше. Если эта компанейшина, в некоторых регионах — это компанейшина, значит, это ухудшает территориальную доступность социальных услуг для населения. Люди не слишком довольны такими вещами. Кто-то не сокращает и реализует другую стратегию, которую я попробую показать. Но, суть в том, что это все наложилось на то, чего никто не ожидал. Когда просчитывали этот указ, полагали, что 13 год будет сопровождаться ростом доходов бюджета регионов. И уж как-нибудь получив дополнительный доход, они справятся. А 13 год оказался годом стагнации. Бюджетные доходы выросли только на 1 %. Я подчеркиваю, 1 % без учета инфляции. Арифметику помните? Инфляция 6,5 %, значит, процент роста минус 6,5 %. Реальные доходы бюджетов сократились на 5,5. При этом, более всего полетел налог на прибыль. Опять Воронежская область, смотрите какие Вы хорошие, как у Вас все замечательно. Вся страна на минус 13, Воронежская область только на 1 % сокращение. И вторым ударом оказалось общее сокращение федеральных трансфертов. Какие деньги порубили федеральные власти. Более всего они порубили инвестиционные деньги, регионам стали давать гораздо меньше субсидий на любые инвестиционные проекты. Раньше федеральный центр помогал, сейчас он сократил эти инвестиционные субсидии, если брать суммарно, на 25-30 %. Соответственно, Вы должны выполнять указы — это расходные полномочия, и Вы сталкиваетесь с резким сокращением доходов и трансфертов одновременно. Регионы поставили себя в линию, отдали честь федеральному центру и принялись выполнять, поэтому во всех регионах суммарный рост на 6 % расходов. Воронежская область тут была чемпионом, начала расти на 12 %. Это риски. Что из всего этого в результате получается? Вот смотрите, я Вам коротенько покажу, на что нарастали расходы. Вот «красная» — Воронежская область, а «синяя» — все субъекты суммарно. Вы видите, как мощно у Вас выросли расходы на национальную экономику, это инфраструктура, дороги, транспорт, поддержка сельского хозяйства. Все то, что как бы инвестируется бюджетом в развитие региона, это важно. У Вас было недофинансирование. И, несмотря на тяжелый год, власти региона решили добавлять, чтобы было больше, потому что нужно догонять. Они рассчитывали, что придет инвестор. Вы создадите лучшую среду, Вы улучшите инфраструктуру. А тут Вам и Крым. А тут Вам и санкции. Получается, что регион сделал ставку на развитие инфраструктуры, а потом с большой вероятностью может получить кукиш в виде инвестиций. У Вас же нет больших нефтяных полей, которые можно осваивать при любом политическом режиме, хоть нигерийском. Нефтяные компании умеют работать и с Нигерией. Они знают, кому сколько заносится, делается частная охрана, где там автоматчики должны стоять, около скважин. Это отработанный формат. Для обрабатывающей промышленности, для сервисов нужны нормальные условия. Их в 14 году не будет. За что уважаю региональные власти? Смотрите, какое сокращение общих госрасходов. Что такое общий госрасход? На аппарат управления, на прокуратуру, далее по списку. Молодцы, потому что регионы себя как-то не обидели. Видите, на 6 % всё, на 7 % себя любили. Инфляцию покрыли, не обидели, сокращения не было. Все регионы, выполняя указы президента, наращивали социальные расходы образования, культуру, здравоохранения. Вы тут опять бежали впереди паровоза, я задала Вашему губернатору вопрос: «Почему? Это же риски». Ответ был: «У нас душевые показатели были хуже. Мы должны были довести их до состояния конкурентоспособности с соседними регионами». Разумная политика? Да, но только риски нарастают.
Социальная политика — это соцзащита населения. Вы видите, как выросли пособия, выплаты населению. Здесь социальная ориентация бюджета области очевидна. Но, к чему это в итоге приводит? Это решение властей. Ну, здесь я еще поехидничала, вынесла расходы на физкультуру и спорт, но мне объяснили, что вовсе это не содержание профессиональных команд. Это принятое решение – в каждом районе возводить спорткомплексы. Вкладываются деньги, чтобы люди чувствовали себя социально вовлеченными. Все правильно, но опять это риски. Понимаете, вот когда бюджетные решения таковы, мы будем, несмотря ни на что, увеличивать социальную составляющую, чтобы людям жилось комфортно. Вы должны понимать, что в нестабильных экономических условиях это решение рисковое. Вот смотрите, что в итоге получается. Я вынуждена назвать некий диагноз, может, не понравится кому-то, но я его сообщаю. Это опять же данные Федерального казначейства. Чтобы все это выполнить, регионы получили дефицит, т.е. доходы их бюджета оказались существенно меньше расходов. Вот посмотрите, каким дефицит был в 12 году (ромбики синие) и посмотрите, каким он стал в 13 году. У нас, за исключением Московской области, Питера и славной республики Алтай, практически не осталось бездефицитных регионов. А раз дефицит, Вы его чем-то покрывать должны? Деньги же регион не печатает. Надо лезть в долги. Как ведет себя Воронежская область? Аккуратненько так, в серединочке, около 10 % дефицита, хотя это очень много. Значит, у Вас расходов на 10% больше, чем доходов. Ну, на фоне какого-нибудь Чукотского автономного округа, видите какая шикарная циферка, на фоне Тюменской области, Краснодарского края, который абсолютно уверен, что он влезет в адский дефицит. А потом федералы как-нибудь через бюджетные кредиты это дело покроет. Они уже один раз это сделали. Думают, что сделают еще раз.
Разбалансировка бюджетной системы — это очень страшная штука, потому что она лишает региональной власти нормальных возможностей планирования. Вы вынуждены судорожно искать деньги и затыкать дыры. Вторым следствием является колоссальный рост долгов. Вот это долги февраля 14 года, вот это августа, вот это годом назад, февраля 13 года. Уровень долга считается не ко всем доходам, есть же свои деньги, а есть трансферты, которые Вам дает федеральный бюджет. Просто сегодня трансферты есть, а завтра нет. Надо рассчитывать на себя. Я соотношу это к собственным доходам бюджета. В Воронежской области долги уже достигли 44 % ее собственных доходов. Это много. Ну, понятно, что это не горячо любимая мною Мордовия. Я ее вожу с собой по всей стране, показываю, потому что я люблю региональную гармонию. Региональная гармония очень милая штука. Когда регион выдает 146 % голос за партию «Единая Россия», потом создает 140 % долга. Мне кажется, что магия цифр здесь работает. Как-то очень славно получается. В этом что-то есть замечательное. Но, могу сказать, что вообще картинка невеселая. Как эти долги можно рефинансировать? Три пути. Давайте опять будем двигаться в сторону политического момента. Первый путь, которого хотят все, это — бюджетные кредиты. Они по очень низкой ставке, 3-5 % годовых. И у федеральных властей есть замечательная способность некоторым регионам бюджетные кредиты прощать. У нас есть два удивительных региона. Татарстан с универсиадой и Краснодарский край с олимпиадой. Они так старались, они так инвестировали, они нарастили свои долги до 70-80 % от своих собственных доходов. В декабре 12 года на заседании правительства было принято решение, что этим регионам — поскольку они очень инвестиционно-активны – все бюджетные кредиты, выданные федеральным бюджетом, пролонгируются на 20 лет поставки 0,5 % годовых. Посчитали инфляцию на 20 лет? Что останется от этого долга? Дырка от бублика. И этим можно, но всем-то нельзя. Опять жесткая система ручного управления. Второй способ — выход на рынки. Мне пояснили, что для регионов ставки банковских кредитов 8-9 %. Но, когда у Вас падающие доходы бюджета, Вы можете отдать долги по ставке 8-9 %? Сложновато. Третий путь — выпуск облигаций региональных. Облигации — это нормальный рыночный инструмент. Только можно задать вопрос? В условиях после Крыма и начала санкций, у Вас кто эти облигации купит? Дураков нет. Это означает, что все будут сидеть колоннами, полками, дивизиями в коридорах Минфина и молить о выдаче бюджетных кредитов. Параллельно федеральный бюджет должен будет наращивать расходы на оборону, должен будет инвестировать Крым. Но это все семечки. В условиях введения санкций, резко ухудшается ситуация со всем бизнесом в России. И доходы, в том числе и федеральные, будут сокращаться. А раз так, возможности бюджета федерального по поддержке регионов будут сокращаться также. И вот это все создает такую степень неопределенности уже на 14 год. В конце прошлого года мы все говорили. Новые полномочия, которые президент назначил регионам, да, они очень тяжелы, но, наверное, как-то выкрутиться можно. Понимали, что обвала не будет. Будет очень неприятная некомфортная ситуация с бюджетом, но не смертельная. Сейчас я это уже сказать не могу. Я не понимаю, как будут выкручиваться в 14 году с поддержкой бюджетов субъектов федерации. 14 год нам показал, это общее мнение макроэкономистов. Я не макроэкономист, я только цитирую.
Мы по факту влезли в стагфляцию. Это очень неприятная штука. Это сочетание стагнации и инфляции. Выходить из стагфляции довольно сложно, потому что там многие инструменты в поддержке не работают. Второй фактор — это санкции. Мы не знаем масштабов этих санкций, но то, что они будут – очевидно. Я вынуждена здесь сказать то, что Вам, скорее всего, не понравится. Это медицинский факт. Степень общественного недовольства тем, что делает Россия, настолько велика. В прессе негатив такого уровня, это массовое общественное отношение. Политики в Европе и в Штатах не могут абстрагироваться от общественного мнения. Они будут ему следовать. Масштаб санкций, я надеюсь, не будут иранского уровня, но он будет существенным. Это не запрет на вывоз нефти и газа, там есть масса других способов. Я Вас отсылаю к очень интересной публикации Игоря Юргенса в последней «Новой Газете». Он разбирает какие финансовые санкции будут. И прекрасные публикации Кирилла Рогова в «Ведомостях» о том, как будет раскручиваться весь механизм санкций. Это будет существенно. Расчет на то, что съедят еще раз, как съели Южную Осетию, не проходит. Масштаб санкций не просчитан. Я не буду лезть в политику. Я не буду лезть в Крым. Хотя, понятно то, что крымские татары сказали, что они остаются в Украине, они будут голосовать. Это означает малосимпатичную вещь. Что делать с 15 % населения Крыма? Их не удалось купить. Тоже непросчитанное следствие. И дальше мы начинаем входить в ситуацию выборов, выборов в субъекты федерации. Кстати, я не уверена, что институт выборов губернаторов сохранится, потому что мы с Вами мгновенно будем вползать в мобилизационную экономику. Какие выборы в рамках мобилизационной экономики?! Вертикаль должны укреплять еще быстрее, еще жестче. Обратная реакция не будет считываться вообще. А раз так, это означает, что мы-то думали, что сверхцентрализация достигла максимума. А, нет. Как Вы помните, кто такой пессимист? Что все, уже хуже не будет. А кто такой оптимист. Он говорит - «Снизу постучали». Так будет уже следующее ужесточение сверхцентрализации. Выборы, если они сохранятся, создают очень важный сдвиг. Избранный губернатор гораздо более легитимен, по сравнению с губернатором назначенным. Это тоже медицинский факт. Да, его можно снять указом о недоверии. Это все так, но легитимность другого уровня. Сейчас все губернаторы молчат, угрюмо выполняют указы президента. Легитимный избранный губернатор начнет «попискивать», хотя бы чуть-чуть, хотя бы немножко. И он будет подавать сигнал, что нет денег, мы не можем это выполнить. И это правда. Посмотрим, как на это будет реагировать система. Мне. Кажется. Я это подчеркнула, что все только начинается. Теперь давайте попробуем понять, раньше или позже мы придем к децентрализации. Я доживу. Я четко понимаю, тетенька немолодая, но я уверена, что доживу. Скорость очень выросла всех процессов. Надо быть к этому готовым. Я очень бы не хотела, чтобы это шло через такое обрушение и резкое ослабление центра. Я бы хотела управляемой децентрализации. Когда люди понимают издержки существующей системы, начинают ее ремонтировать, передавая полномочия, учась договариваться. То, что мы имеем сейчас, я это наблюдаю в регулярном режиме. Логика очень простая. Я начальник, ты дурак. Ты начальник, я дурак.
Отношение федеральных чиновников к регионам безобразное. Это никоим образом ни коммуникации, ни поиск компромиссов дать команды сверху вниз, которые к тому же не очень хорошо выполняются, потому что оппортунизм системы работает. И он должен работать в таких ситуациях. Давайте посмотрим, готовиться будем. Есть у нас ресурсы финансовые для централизации, а это означает, можно ли забрать что-то у федерального центра и дать регионам. Насколько у нас дееспособные элиты для децентрализации, есть ли у нас человеческий потенциал, человеческий капитал, который сможет в регионах действовать более разумно и рационально. Про города я рассказать не успею. Про крупный бизнес тоже, но мы можем это обсудить потом в качестве диалога. Значит, первый пункт. Вот эта основная моя дискуссия с Володей Рыжковым. Мы с ним по этому поводу спорим, он на меня сердится очень сильно. Я вынуждена ему повторять. Дорогой Владимир Александрович, нет больших налогов и ресурсов для децентрализации. Вот Вам все время говорят. «Центр все забрал, а потом регионы такие голенькие, плохенькие, несчастные». А вот посмотрите — здесь показано распределение без таможенных платежей. Таможенные платежи — это вообще треть федерального бюджета. Здесь только распределение по налогам, без таможенных платежей. Вот посмотрите на себя любимых. Воронежская область оставляет на своей территории 82 % собранных налогов. Вы видите, большинство российский регионов составляют существенно больше половины. За счет кого живет федеральный бюджет? Большая часть налогов уходит на федеральный уровень. Ханты, Ямал, Томск, Оренбург, Ненецкий округ. За счет газа добывающих территорий. Федеральный бюджет кормит нефть. Основная часть остального остается в регионах. Поэтому, сильной децентрализации той налоговой системы, которую мы имеем, сделать нельзя. Нет, мы все равно будем делать. Что у нас уходит на федеральный уровень? Давайте считать. Это налог на добычу полезных ископаемых — вот наша нефтяная рента, и все знают слово НДС? Налог на добавленную стоимость. Это федеральный налог тоже. НДС генерят больше всего регионы конечного потребления. 70-75 % всего НДС на территориях выдают 3 субъекта федерации. Москва, Московская область и Питер. Места концентрации конечного потребления. Смотрите, если взять все деньги подналоговые, которые поступили в федеральный бюджет, 28 % дали Ханты, 18% Москва, 9% Ямал, 5% еще Питер. 60% всех налоговых доходов федерального бюджета дают 4 субъекта федерации. Децентрализуем. И, что мы получаем. Четыре жирных кота получают еще больше, чем они получают. Регионы вот эти, десяточка относительно сильных. Они им тоже что-то добавятся, но Воронежской области не добавится практически ничего. У Вас нет НДПИ, и у Вас очень небольшой НДС. Поэтому, давайте говорить честно. Неравенство налоговой базы в России столь велико, что федеральный центр абсолютно правильно собрал на федеральный уровень наиболее неравномерно распределенные налоги. Это правильное решение. Что можно отдать? Попробую показать.
Вот базовый налог для регионов. Их два. Для развитых регионов главным был налог на прибыль, теперь уже не он, он уступает. Важнейший для всех регионов — это налог доходы физлиц. Он так и идет весь в регион. Сколько зарплат Вы выплатили в регионе, столько налога с него и пришло. А вот налоги на прибыль, два процентных пункта из 20 до сих пор идет федералам. «Отдайте деньги» - кричим мы 5 лет. Отдайте эти два процентных пункта. Не отдают. За это надо бороться. За что еще надо бороться? Это налоги на имущество. Налоги на имущество очень быстро растут. Знаете, за счет чего? Растут ставки. А теперь представьте, стагфляция. У бизнеса непростые времена, а вы ему подняли все ставки на землю и на имущество, т.е. вы нарастили его издержки. Конфликт интереса бюджета и бизнеса. Сейчас этот конфликт решается везде в пользу бюджетов. Бизнес воет, ничего не меняется. С чем еще можно работать? Если вы люди политические, хотя бы будете знать. Есть понятие акциз. Основные акцизы Вы знаете. Это алкоголь и нефтепродукты. Вот здесь схема перераспределения такова, что «черт ногу сломит». Здесь нужно прозрачность увеличивать. И вот, честно говоря, больше ресурсов особых нет. Вот это вот трансферты, посмотрите, сколько они занимают. Воронежская область очень культурно сидит, 28% доля трансфертов, средняя по России сейчас 19%. Хотелось бы понять, кому дают, сколько дают. Если нельзя поднять налоговую базу региона, так хотя бы, будьте добры, покажите, как вы помогаете регионам. Да, у нас есть регионы развитые и богатые, у которых много нефти, у которых столичный статус помогает генерить прибыль. Но, у нас есть еще интересные места, в которых душевые налоговые доходы таким же удивительным образом сопоставимы с Татарстаном и даже больше. Вот здесь посмотрите на себя, Воронежская область. Вы здесь очень-очень скромненько. И таких регионов подавляющее большинство. Вот смотрите, как устроен наш бюджет. Это все доходы консолидированных бюджетов регионов. Слово «консолидированные» не пугайтесь, это очень просто, это бюджет региональный плюс все муниципальные в данном регионе. В 13 году они выросли на немножечко, но самое главное вот здесь. Это трансферты из федерального бюджета. Вы видите их масштаб в долях. Самый высокий уровень в кризис, в тот кризис 2009 года, я очень хочу этот момент подчеркнуть, в чем принципиальная разница. Кризис 2009 года был V – образный. Рухнули — довольно быстро подскочили. Упал-отжался. Кризис 2013 года другой. Эта выматывающая душу, стагнация. Она будет переходить, может быть, уже из-за Крыма, в более жесткую посадку экономики. Но, в 2009 году посмотрите, как помог федеральный бюджет. На 29% выросли поступления трансфертов. Посмотрите, что в 2013 году произошло. Идет сокращение. Этот кризис будет сложнее. Попробуем понять, как помогают регионы. В 13 году, я думаю, будет еще веселее. Вот здесь структура, как и из каких частей состоит помощь федеральная. Дотации - это то, что деньги дали и тратьте, как хотите. Это ваше дело, это дотации. Субсидии — это всегда софинансирование. Центр Вам дал деньги на что-то конкретное, а Вы должны свою копеечку добавить. И есть субвенции — это деньги, которые центр перечислил на реализацию своих собственных полномочий в регионе. Миграционная служба — это федеральные полномочия. Налоговая служба — федеральные. Их финансирует федеральный бюджет. Это называется субвенция. Но, в этом во всем есть одна фишка.
Самая честная дотация — на выравнивание бюджетной обеспеченности. Её доля в начале 2000-х годов была половина всех трансфертов региона. Дотация на выравнивание считается по формуле. Вот ваш душевой ВРП (валовой региональный продукт), вот вы настолько отстаете, вот у вас есть отягчающие обстоятельства. Для севера — это длительность зимнего сезона. Для горных районов — это доля горных территорий. Там есть еще коэффициенты досчетные. Для нечерноземки — это количество мелких деревень, где у вас там должны быть школы. Это счётно, это по формуле. Вы знаете, сколько Вы получите в ближайшие годы. А есть прелестная дотация, она называется на сбалансированность. Доля этой дотации в отдельные годы достигала девятой части всех перечислений. Когда дотация на сбалансированность появилась в середине 2000-х годов, все хохотали бюджетники, и даже политологи это знали. Это была премиальная дотация за голосование за «Единую Россию». Кто лучше отработал, тот этот бонус и получил. Потом она стала работать, как затыкалка дырок, где только можно. Она принимается решением правительства. Вы никогда не знаете, сколько Вам дадут. Соответственно, чем больше ты сидишь в федеральных коридорах и включаешь все лоббистские ресурсы, тем больше у тебя шанс получить эти деньги, которые ты тратишь, как хочешь. И вот эта невероятная, развращающая дотация. Она вообще не работает на развитие, она работает на то, чтобы вышибить, выбить федеральные деньги. И вот дол я этой дотации на выравнивании, есть чудные регионы, я Вам показываю. Чукотка. Это дотация не на выравнивание, а на сбалансировании. Вот Чечня. Видите, как хорошо получается. Вот Тыва. «Синененькая» — это честная счетная дотация. Туркменский ковер. Этому субсидиями подкинула, а этому вот так. Есть еще замечательные слова – прочие трансферты и иные трансферты. И объяснить, почему в режиме дотаций на сбалансированность примерно пятую часть всех денег получает Чечня, и чуть меньше получает Санкт-Петербург — вы не сможете никогда. Так решили. Это означает простую вещь.
Биться нам надо сейчас не за налоговую базу, ее нет. Биться нам надо за нормальный, прозрачный механизм поддержки регионов. То, что мы имеем сейчас — это чудовищно стимулирующий механизм, потому что кто ловчее выбил, тот и выиграл. Вам не надо развивать свой регион. Вам надо сидеть в предбанниках или заносить в кабинеты правильные, чтобы Вы могли получить дополнительные деньги. Это невероятно развращающаяся система. И вот это было написано у нас в стратегии «2020». Наше предложение повысить долю счетной дотации на выравнивание бюджетной обеспеченности до половины всех трансфертов. Убрать или резко сократить дотацию на сбалансированность. И еще, знаете ли Вы, сколько сейчас субсидий? Федералы скромно говорят: «Ну, что вы, их не так много, их всего 104». Если брать субсубсидии внутри, это будет более 300. У меня в «Эксперте», извините за саморекламу, 3 номер журнал «Эксперт». Я там статью толкнула, называется «Ржавые скрепы сверхцентрализации». Там просто показан список этих субсидий, просто десяточек перечислен. Ну, вот Вы знаете, смех сквозь слезы. На каждый «чих» своя субсидия. А ведь их распределяют конкретные люди. И от решения конкретного человека в конкретном министерстве зависит, сколько Вам дадут. И вот эта система ручного распределения предельно коррупционна. Она доминирующая. И регионы молчат и не «вякают». Говорим только мы — эксперты. Это система распила, отката и заноса. Экономика РОЗ. Как известно, этот термин работает. Что будет дальше? Есть регионы, которые даже в таких условиях пытаются развиваться. Вот посмотрите, расходы на национальную экономику. Белгородчина, Калининградская, Татарстан, Тюменская область, у которой была долгое время нефтегазовая рента от округов. Вот Воронежская область, Вы поднялись. Посмотрите, как Вы в 12 поднялись, в 13 будет еще больше. Вы молодцы, Вы стараетесь. Проблема в том, что эти старания в условиях санкций могут не дать отдачи. И риски эти губернаторы прекрасно понимают, я так думаю. Что значит тратить деньги на развитие национальной экономики? А их откуда-то надо брать. Это не только долги, это еще сокращение социальных расходов там, где можно. Вот Вы видите регионы, Сочи с низкой долей социальных расходов, имею в виду соц. политику (пособия, поддержка малоимущих). Но, как-то несильно заморачиваются с этим в Тюменской, Белгородской областях, потому что у них главное — сконцентрировать деньги на инфраструктуре, на развитие, чтобы позволить себе такое, надо быть очень влиятельным губернатором в своем регионе. Вы заметили, как я подчеркнула слово влиятельный. Например, с Аман Тулеевым — губернатором Кемеровской области не спорит никто и никогда. Господин Савченко 20 лет многое делал для региона, никто с ним не спорит. Но, должны же быть люди, которые говорят: «А почему структура доходов такая?», «А как учитываются интересы тех или иных социальных групп?». Т.е. принятие решения о приоритетах — это прерогатива очень узкой группы у власти. Это не консенсус элиты группы интереса, это волевое решение нескольких, может быть, человек. Ну, немножко такая силовая модернизация. Наверное, не смертельно, но долго так развиваться не может. Развитие все-таки продукт некого консенсуса. Риски нарастают. Теперь о том, чего нам ждать. Вот эта децентрализация будет, я в этом не сомневаюсь. Я просто не понимаю формат. Обломом, обвалом или все-таки по шагам, более разумно. Ну, Вы понимаете, в какую сторону я склоняюсь. Кто от нее выиграет и кто проиграет? Мы все мерим в регионах, что немножко смешно.
Регион — не единица, в каждом регионе живет разное количество людей. Вот здесь я просто переформатировала по людям. Какая доля жителей проживает в развитых регионах; в относительно развитых, в которых есть ресурсы; совсем в слаборазвитых; и в срединных? Стакан полупустой или полуполный? Так вот, что я хочу сказать. Москва, Ханты и Ямал при любом раскладе не проиграют. При любой децентрализации они выигрывают однозначно. Свердловская область, сейчас уже о Самарской области говорить трудно — они сильно сдали. Красноярский край, Липецкая, Белгородская область вот здесь сидят. Они скорее выиграют. Для более двух третей населения, живущих вот в этой серединке — я всегда привожу очень простой пример. Все помните, кто такой динозавр. Вы помните, какая у него форма? Такая голова небольшая, расширяющаяся шея, вот такое туловище и длинный хвост. Это Российская Федерация. Голова — это самые развитые, шея — это относительно развитые, вот такое туловище — это две трети, регионы — серединки, и хвост из слаборазвитых. Вот с серединой все встает вот с таким вопросом. И именно здесь очень многое будет зависеть от качества региональной элиты. Если элита вменяемая, она находит форматы для развития. Тяжело, ресурсов мало, но если она преодолевает корыстный узко групповой интерес, и отстраивает более внятную систему управления — она выигрывает. Много ли таких элит после 10 лет не выборов, а назначений, когда критерием назначения была лояльность, ну, и другие финансовые инструменты. Вы скажете, ну как же можно децентрализовать – проиграют аутсайдеры. Да, аутсайдеры проигрывают. Когда Вы меньше собираете денег на верху, соответственно Вы меньше перераспределяете. Но, ведь есть инструменты, которые позволяют смягчить этот проигрыш. Как только Вы делаете долю дотации на выравнивание максимальной, 50% больше, это значит, что деньги адресные идут наименее развитым регионам. Вы им компенсируете этот проигрыш в немалой степени, но ни в коем случае не до конца. Как только Вы компенсируете до конца, вот эта модель патерналистской экономики продолжает работать дальше. А что мне дергаться, мне и так денег дадут. Я же слаборазвитый. Ну, давайте монету гоните, мне там школу, больницу надо финансировать. Какой-то стимул для того, чтобы эти элиты перестали только пилить, что-то вкладывать начали — все же нужно. Легко не будет, проблем будет масса, но я не вижу ни одного формата современной России, кроме децентрализации. Ни одного инструмента, который бы сейчас активизировал жизнь снизу, активизировал консолидацию снизу не на попилку, а на некое созидание, потому что на федеральном уровне, я считаю, это невозможным. Причина предельно понятная. Их устраивает то, как есть. Регионы, мне кажется, не очень. Еще одна проблема.
Знаете ли Вы, что наиболее эффективный политический режим для выравнивания — это тоталитарный режим, и вполне эффективный – авторитарный, потому что никто регионы не спрашивает. Деньги отобрали. Перераспределили, как хотят. И если есть политическая целесообразность, а она есть, когда Вы перераспределяете много слаборазвитые и менее развитые регионы — Вы добиваетесь нужного Вам голосования. Это же инструмент. И Вы получается, смотрите. Наша страна выравнивает и региональное неравенство по доходам населения и, пусть помедленнее, региональное неравенство по заработной плате. Когда у нас пошел вал нефтяных денег 2005-2006 год, когда попёрла рента, цены взлетели. Мы начали даже выравнивать экономическое неравенство. Какая логика? Те регионы, у которых есть конкурентные преимущества, они по жизни развиваются быстрее. Согласны? Когда Вы умнее, сильнее, здоровее, Вы бежите дистанцию быстрее. Если оказывается, что у Вас экономическое выравнивание, это может быть либо мощная активизация слаборазвитых — допинг вкололи дистрофику, он у вас побежал с чемпионским результатом. Но, согласитесь, что у нас как-то не видно в Тыве и на Северном Кавказе вот этого спринта, вот этой 100-метровки. А в чем причина, откуда они побежали? Все очень просто. Когда Вы вливаете массу денег в слаборазвитый регион, эти деньги расходываются в бюджетном секторе. А по формату счета нашего ВРП — все, что тратит бюджетный сектор, это все записывается как доходы. Это развитие образования — затраты на образование, это развитие здравоохранения — затраты на здравоохранение. Далее по списку. Это все включается в счет ВРП. Чем больше мы накачиваем деньгами бюджеты слаборазвитых регионов, тем — получается по статистике — мы лучше выравниваем. Это означает простую вещь. Если Вы все вашу пищу вкладываете в дистрофика, то, в конце концов, дистрофиком становится и самый сильный бегун. Мера разумного перераспределения перейдена. Что вот точно надо менять. Эту картинку, я сегодня уже рассказывала, таскаю как приговор народного суда. Смотрите. Что такое сверхцентрализация? Вы думаете, только налоги? Ничего подобного. Это то, кто решает ситуацию в регионе. Зелененькие — это чиновники региональных органов власти, муниципалов здесь нет, потому что количество муниципалитетов в каждом регионе разное. Это чиновники федеральных органов власти, работающие в регионе. Пропорцию видите? Понятно, что такое сверцентрализация? Вот у вас, в Воронежской области на каждого чиновника регионального уровня приходится четыре федеральных. А Вы как предполагали? В лучшем случае четыре к шести. Вот она федерация, вот она децентрализация на марше, республика Чечня, республика Ингушетия. Что еще комментировать? Все понятно. Большинство российских регионов, и Вы тут прям в фарватере, имеют то, что имеют. Вот это надо ломать, абсолютно точно. Что я хочу сказать очень важное. Очень большую роль в ближайшие год-два, оно и так бы играло, но оно будет играть большую роль в условиях турбулентности, нестабильности, резкого повышения рисков, качество региональной элиты. Как регион сможет пройти сейчас между Сциллой и Харибдой, абсолютно неэффективной системой управления, очень ограниченных возможностей регионов, хотя они все равно есть. Пока у нас картинка такая. Есть 10-12 орлов, причем орел не в смысле белый и пушистый, а в смысле высоко летает. Татарстан абсолютно не белый и пушистый, он шикарно доет федералов. Чемпион по дойке федерального бюджета. Они и умеют отстраивать что-то в регионе. Совсем другой чемпион — Краснодарский край, когда все летние резиденции в Сочи — всегда можно договориться. Вы же понимаете. Далее по списку. Но большинство российских губернаторов за 10 лет скорее показали свою невысокую профессиональную пригодность. Особенно такие ситуации, когда люди назначались совсем по непонятным критериям. Вначале я показала вас, видите, что Воронежская область — у вас все окей. Посмотрим, потому что будут очень непростые времена, как удастся власти пережить их, надеюсь, что удастся. Здесь моя экспертная оценка. Это интуиция, это ощущение. Как минимум, в двух третях российских регионов будет нездорово, прежде всего, потому что региональная элита не готова к новым вызовам. Привыкли клянчить, привыкли рапортовать наверх, делая правильную отчетность. Вот тут в чем российские люди чемпионы всех времен и народов — это умение правильную бумажку отправить наверх. Потемкинских деревень лучше нас никто никогда не строил. Тут мы мастера. Что еще надо бояться. Начинаются выборы. И так сейчас система отстроена на очень жесткой сцепке бизнеса и власти. Они просто вросли друг в друга. Но, когда начнутся выборы, этот процесс пойдет еще быстрее. Готовьтесь к этому. И Вы знаете, что лекарствами от сращивания бизнеса и власти являются два понятных инструмента. Это гражданское общество, которое пытается контролировать власть, и эта свободные медиа, комментировать или все заплачем дружно аудиторией? Раз так, Вы должны понимать, что как мы думали, что сверхцентрализации уже больше не будет. Будет. Ждите.
Я абсолютно уверена, что Россия еще переживет дальнейшее усиление связки региональной власти и бизнеса. Вот это некий этап, через который придется продраться. Пока не будет становиться гражданское общество, пока медиа как-то не будут восстанавливаться. Это произойдет, это не быстро. Коррумпированных режимов во всем мире большинство. И мы это понимаем, но при децентрализации у вас будет разнообразие. Где-то будет жесткач, а где-то будет вменяемое соотношение, я даже знаю где. Там, где в регионах есть крупные города, более образованная, продвинутая, социально-мобильное население, более высокая доля среднего класса, там снизу будут быстрее прорастать некие сообщества, некие группы интересов гражданского общества, которые будут пытаться влиять на власть. Это процесс десятилетий. Мы должны быть к этому готовы. Где-то же будут удельные княжества и ханство. И мы тоже через этот процесс пройдем, как это было в 90-х. Помните, если прервать что-то, то на следующем историческом витке оно в какой-то мере восстанавливается. Терпение и работа — это важнейшее. Ближайшие несколько лет легкими не будут. Вот здесь я завершаю, на этой части. Почему? Пункт первый. Быстрая самоорганизация общества маловероятна, потому что у нас не растет человеческий капитал. У нас деградирует система образования, я сужу по своим студентам. У меня, например, сейчас в МГУ чудовищный 3 курс. Когда я слышу о том, что все эти кавказцы и крымские татары правильно депортировал Сталин, потому что все они были пособники фашистов, я задаю вопрос: «А закон о реабилитации народов, принятый в СССР в 88 году, это как?» Ничего не знаю, все они за немцев воевали. Вот этот уровень культурного бэкграунда 3 курса таков, что мои волосенки встают дыбом. Их так научили. Второе. Мы все в сложных условиях. Россияне — люди простые. Мы, конечно, дружим семьями, друзьями, у нас мало-групповой социальный капитал очень высокий, но мы окукливаемся и выживаем персональными или мало-групповыми стратегиями. Согласились? Согласились. Инертность будет высокая. Третье. У нас уже не тот средний класс, который был в начале 2000-х. Благодаря быстрому росту заработных плат в бюджетном секторе, мы имеем теперь средний класс на половину представленный бюджетной сферы. От силовиков до директоров школ и больниц, и далее по списку, до чиновников в очень большом количестве. Но, согласитесь, что интенции, т.е. намерения этого среднего класса, его система ценностей несколько отличается от свободных профессионалов и от бизнеса. Это уже произошло. Мы получили поколение библейское, я не мастер и не знаток гуманитарного, я тетенька, которая считает цифры, но все-таки Библию читали все. Написано в ней не зря, что 40 лет Моисей водил по пустыни, сейчас 20 лет отводили. Выросло поколение, ушибленное распадом империи. Адаптация и изживание постимперского синдрома, а он у нас очень сильный. Это как минимум два поколения. Тот ренессанс имперского самосознания, который мы сейчас наблюдаем, это строго в контексте. Я не буду проводить Вам аналогии, Вы сами все прекрасно помните. Мы в тренде, через 20 лет, когда страна немного оклемается, вот этот ренессанс еще неизжитого имперского, он во многих случаях неизбежен. Здесь он простимулирован. Значит, еще 20 лет. Далее, показываю циферку демо пирамидки. Вот эти ребятки, которым сейчас по 15 или 20, то живое молодое, потому что энергетика молодости сильнее, чем у меня и у многих. Энергетика молодости меняет страну. Вы Майдан видели, там были разные люди, молодых там было много. В течение второй половины 2010 года вот эти люди станут 20-25 летними. Поколение, которое вот сейчас было — поколение болотное, если можно так назвать. Оно будет стареть, оно уйдет за 30. А на смену ему придет вот такусенькое поколение 90-х годов рождения, очень малочисленное. Количественный индикатор, который будет создавать определенные издержки. Наконец, последнее, иммиграция и утечка мозгов. Она будет расти, это сильно будет зависеть от глобальной экономической конъюнктуры. Очень многие люди говорят: «Я не могу справиться со страной, это очень тяжело, у меня одна человеческая жизнь. Я буду отстраивать ее для себя». Винить никого из этих людей я не могу, у человека действительно одна жизнь. Они принимают такое решение. Они любят страну, но понимают, что ничего не могут сделать. Боюсь, что сейчас вот этот толчок, когда пройдет угар пропагандистский, очень многие люди задумаются. Я могу Вам сказать, я утром об этом говорила, повторю. В Москве, вот в той социальной страте, к которой я принадлежу — гигантский шок, неосмысленный еще, просто шок. Ощущение какой-то бешеной придавленности, непонимание, что делать дальше. Пройдет, правила мы помним. Будь, что будет, но делай, что должен. Мы все равно будем это делать.
Завершая, хочу сказать простую вещь. Сейчас все возможности наши в низовой самоорганизации, неполитической, просто самоорганизации людей, потому что надо отстаивать свои интересы. Я понимаю, что будет ускоряться миграция в крупнейшие города, там этот котел будет вариться быстрее. Напомню Вам, что только что в государственную думу внесен законопроект о фактической отмене выборов мэра в крупнейших городах. Мы будем выбирать с Вами в районе города районных депутатов. Давненько ли Вы ходили на выборы районных депутатов своего района? Есть ли у Вас стимул это делать? Потом из выборов районного депутата, из своего района будут отобраны депутаты общегородские. А потом общегородские депутаты вместе с губернатором выберут из их числа мэра города. Понятна механика процесса? К чему это ведет? Я могу сказать Вам сложный прогноз. Вот, смотрите, Российская — страна, которая наступает на грабли с интервалом в несколько лет. Видимо, мы будем так развиваться. В течение ближайшего десятилетия неизбежно. Я как эксперт, голову на отсечение даю, будет децентрализация. И вот мы сейчас своими руками, исходя из краткосрочных политических интересов, смотрите, что мы делаем. Когда децентрализация произойдет, у нас будут полностью отсутствовать баланс сдержек и противовесов между всесильным губернатором и мэром центрального города, который как-то будет представлять интересы наиболее образованной части жителей региона. У нас все будет под губернатором. Если бы только это. Я сегодня вашему губернатору говорила это в лоб. Хорошо, что губернатор умный, он понимает, что кроме нефти и газа, у России только мозги. Эти мозги концентрируются в крупных городах. И развитие крупных городов — это наш шанс двигаться дальше. Забудем про Крым, забудем про все, вдолгую играем. Если мы создаем нормальную среду в городах, она притягивает людей, и это моторы развития. А если губернатор не любит мэра? Или назначил Ивана Ивановича Сидорова свояка по дачному товариществу, кооперативу, или племянника жены? Что будет с этим городом, если некому отстаивать его интересы? Баланса нет. Я думаю, что эта система недолговечная, потому что все, что делается в коротких политических интересах – это сметается. Я думаю, что второе, к чему нам надо стремиться — не только низовая самоорганизация, а восстановление прямых выборов мэра в городах. Будет непросто, бояться не надо. Молодым не понять, но коллегам моего возраста, мы же пережили с Вами 91, 92, 93 годы, правильно? Выжили же. Силенки есть, будем двигаться дальше. Просто трезвое понимание ситуации очень полезно для того, чтобы не отчаиваться, понимать, что жизнь сложная штука. Когда трудно в нас открываются такие внутренние ресурсы, что мы в себе даже никогда и не подозревали. Все будет хорошо, если доживем.
Большое спасибо Наталье Васильевне. Друзья, у нас есть совсем немного времени на вопросы. Большая просьба формулировать вопросы точнее и по теме.
Сравниваете, на самом деле, центр — Кремль и федеральное влияние, и второе — это регион — губернатор, субъект и федеральный уровень. Но, на самом деле, уровень получается договорной. Договорной уровень – никогда экономически не договорятся, потому что экономика находится немного ниже, по моему мнению. И где находится субъект управления и субъект влияния, он не находится на губернаторском уровне, там он находится ниже. Если посмотреть ниже — Репьевка, Воробьевка. Там вообще очень тяжело происходит. Критерий такой децентрализации. Когда возникнут центры кооперации, буквально на низовом уровне. Вот единственные эти центры, которые смогут стать экономически, противостоять федеральному центру. Мне кажется, это так. Согласны Вы или нет? Спасибо.
Я не понимаю, почему Вы выделяете экономически, потому что функция органов управления — создание правил игры. Они не управляют экономикой, они создают для нее правила игры.
Сильный — он всегда нарушает правила. В этом смысл, поэтому это не работает.
Можно сказать простую вещь. В феодальную эпоху это не работало. В монополистическу
Можно короткий вопрос. Вот представьте, что у Вас есть волшебная палочка. В Россию пришло абсолютно грамотное управленческое сообщество, начиная с Кремля, все там абсолютно. И есть даже в этой волшебной палочке изумительная возможность помочь. Кому можно помочь, кто является субъектом?
Я не понимаю Ваш вопрос. Что значит помочь? Правила игры — то поле институтов, которые создают возможности для развития. Бизнесу надо не помогать, бизнесу надо создавать нормальные правила игры. Помогать — функция государства есть такая — нужно уязвимым и незащищенным группам населения. А остальным экономически активным людям надо создавать нормальные правила игры на рынке труда и распределения. Функция государства — защищать слабых. Не надо защищать слабый бизнес, надо защищать слабых людей. Помогать — это вообще неправильный подход. Помогайте Вы понятно кому, у Вас должна быть система социальной защиты, система пенсии. Бизнесу не надо помогать, ему нужно создавать правила игры. Нет простых решений. Давайте избавимся от отношения к государству, как великому могучему царю, раздающему подарки. Государство — это менеджер, раздающий правила игры, и старающийся обеспечить их исполнение. Он может создать много правил. Он может выделить много уязвимых групп и им помогать. Все дети, все пенсионеры, не только инвалиды. Все, как скандинавские государства. Куча услуг государства бесплатных. Это общественный договор, когда и бизнес и работники согласились отдавать 50% своих доходов с тем, чтобы получать качественные услуги государства. Это не слово помогать — это услуги государства. Никто в Штатах на такое не согласится. Вы видите, как проходит Обамакейр, потому что там люди считают — оставьте нам деньги, мы сами разберемся. В нашей системе общественный договор состоит в очень простой вещи. Мы платить не будем налоги, а вы нам обеспечьте услуги на уровне Советского Союза. Не только власть создает то, что есть. В очень большой мере то, что есть, воспроизведено нашими мозгами и ценностями. Придет царь, все разрулит, все правильно раздаст, эти компании поднимет, потому что они социально ответственные, а этих гадов сгноит. Но, почему-то гадами оказываются те компании, которые далеки от Царя, а поднимаются всегда компании, близкие к Царю. Вот так работает эта система. Правила игры. И еще раз правила игры, с которыми согласно общество, когда найден консенсус — это очень трудно. Ну, только так. Мы говорим с Вами на разных языках, Вы говорите о государстве, как о Боге, а я говорю о государстве — менеджере. Тогда что значит помогать?
Наталья Васильевна, Вы такую сложную и противоречивую картину нарисовали. С одной стороны, вроде и централизация нужна, с другой стороны и децентрализация необходима. Если у нас централизация оформлена государственной символикой, т.е. государственные символы идеи децентрализации сами по себе выражают. Идея децентрализации в принципе никак не оформлена. Если мы хотим получить децентрализацию, как продукт и как бренд ее представить, то у этой идеи должны быть какие-нибудь свои символы и свои слоганы. Я пока Вас слушал, сейчас пример приведу. Посмотрел в интернете, Папа Римский едет встречаться с православными патриархами. Они уже на эту поездку нарисовали логотип, написали слоган, по которому он едет. А у Вас есть слоган, по которому мы едем к децентрализации? Спасибо.
Ну, очень простой. «Россия регионов». Другой-то страны нет, Россия не Кремля. Для меня есть репер, я его назову. Знаете, когда что-то поменяется? Когда мы с Вами в верхнюю палату Парламента, когда мы реально будем выбирать людей из регионов, т.е. они будут представлять интересы регионов. Пока там олигархи и отставники как есть, так и будут. Понятно, что это необходимое условие, но недостаточное. Все гораздо проще, чем кажется. Жизнь противоречива, кто же спорит? «Не учите меня жить, лучше помогите мне материально». Вот материально сильно не получится. Но, тогда обозначьте, как Вы будете мне помогать, по каким критериям, и сделайте это вдолгую, а дальше я уже сам буду колотиться. По поводу слогана — я совсем не филолог. Мне просто понятно, что первое — это изживание барства федеральных чиновников. Когда исчезнет «Я начальник, ты дурак», это должно, в первую очередь, исчезнуть на уровне центра — субъекта. Согласитесь, что если это есть постоянно в обыденной жизни, если в каждой организации воспроизводится схема «Я начальник, ты дурак», то каким таким кривым боком она исчезнет в отношениях центра — региона. Почему я начала с ценностей? То, что мы имеем, вот эти наши народные грабли, они производятся нашей системой ценностей. Мы такие простые, с другой стороны, образованные люди. И сколько нас таких шипко умных? Вот и ответ. Другое дело, что мы понимаем друг друга, что мы, наконец, научаемся не кричать, а говорить и спорить нормально. Другое дело, что Вы с цифрами спорить не можете. Цифры-то у меня официальные. Я же Вас сразу припугнула, что Минфин и РОССТАТ. Ну, куда спорить? Как только мы с Вами заговорим о ценностях, у меня же нет цифр на ценности, и здесь уже дискуссия. Я везде рекламирую Александра Александровича Аузана. Я очень люблю эти книжки. Они — для таких людей как я — очень полезны. Издание называется «Институциональн
Вы в ходе лекции сказали, что западное общество отрицательно относится сейчас к нашей стране. Элита западная должна следовать обществу, а почему не наоборот? Политики формируют с помощью СМИ отрицательную картинку?
Независимые СМИ. СМИ заряжают общество, общество заряжает СМИ. И политики вынуждены этому следовать, потому что общественный испуг от России — гигантский. Вы даже представить его себе не можете. Это испуг, это шок.
Спасибо большое, Наталья Васильевна, за лекцию, за Вашу гражданскую позицию. Я выписываю долгие годы «Независимую Газету», покупаю «Новую Газету», ряд других. Встречаю там Ваш экспертный комментарий, всегда он мне очень любопытен, он очень глубок, очень объективен. И даже сейчас, где Вы за иронией прячете гражданскую позицию, я приклоняюсь. Скажите немного про Крым. В интернете я увидела, что это вторая Калмыкия, с точки зрения, депрессивности. Имеется в виду уровень развития.
Вот смотрите, даже в небогатой Украине, она — небогатое государство. Уровень дотационности Крыма, где вся экономика серая практически, кроме бюджета, составлял вилку 60-70%. Эти вилку в России имеет Дагестан, чтобы было понятно. Чечня, Ингушетия там 70-80%. В Дагестане примерно такое же количество жителей, 2,5 миллиона. Понятно, что культурно, ментально, Крым — это другое. Это не Дагестан. Понятно так же, что серую экономику вынуть оттуда довольно сложно, потому что этот бизнес жив только потому, что он снижает издержки, уходя в серую зону, он налогов не платит вообще. Понятно, что переход рубля резко повышает стоимость этих услуг. Понятно, что все крупные компании, все госбюджетные структуры будут обязаны посылать туда, хоть в ущерб бюджетам, отдыхающих на курортный сезон. Ну, это же искусственное стимулирование. А Сочи, а там как будем заполнять? Не знаю. Я считаю, что это огромная политическая ошибка. Я считаю, что были совершенно другие, более мягкие инструменты. Я не буду спорить — ущемлялись права, не ущемлялись. Я не хочу уходить в политику, давайте я вернусь в экономическую часть. Мы могли в этих предложенных обстоятельствах, действительно у России были ресурсы, добиться более широкой автономии Крыма. Пожалуйста, если мы хотим учить крымских детишек, хорошо, пусть будет квота. Только они в Крым не вернутся, мы должны это понимать потом. Добившись более широкой автономии, мы могли бы быть гарантами вместе с западными странами этой широкой автономии, потому что финансирование с двух сторон Украины. Если не вязать пантов и пальцы в веера. Пальцы вееров — это вообще неправильная позиция при принятии решения. Россия больна постимперским синдромом, в 90-ые нас действительно очень сильно ушибло. У очень многих людей есть ощущения, что нас обманули. Давайте я Вам напомню, что очень похожие вещи были в Англии в 60-х. Неважнецкая экономическая ситуация. Это игрушка из той же сферы, когда вся страна в едином порыве сплотилась в 70-х вокруг Тэтчер, послала эскадру, штурмовала Мальвинские острова. Ууух. Ну, и? На Фолклендских островах нет 2,5 миллионов и непосредственной границы с Украиной. Ну, давайте думать головой. Сделали большую ошибку. Если бы Совет Федерации, кстати, был другим, то половина бы губернаторов сказали своим кандидатам: «Ну, а что, ребята, у нас и так минуса в бюджете». Но, в России всегда есть возможность имитации. Я так умилялась, прочитав духоподъемный сюжет о том, как Московская область от всей души посылает в Крым не то валенок, печенье на 100 миллионов рублей. Зная, что бюджет Московской области 425 миллиардов, примерно. Я понимаю, что отстегнуть 0,05 % с барского плеча и просвистеть об этом — это элементарно. А если повесят постоянное финансирование? И? Вы, знаете, будем как-то из этого выходить. Я не знаю, чем закончится. Референдум завтра. Все мои родственники и друзья были в час дня на Чистых прудах. Я очень сожалела, но давала обязательства приехать, я бы, конечно, была там же. Понимаете мою позицию. Я понимаю, что мы мало что можем сделать. Вот мы говорим с Вами и не кричим друг на друга. Я говорю со студентами, некоторые кричат. Пока мы включаем мозги и обсуждаем спокойно риски, возможности, понимание симптоматики. Мы же понимаем симптоматику все, да? Понимаем, что очень многие вещи неизбежны, что это повод, причем этот повод двойной. Он не только внешнеполитическ
Друзья, у нас заканчивается время, на этой ноте мы завершаем. Спасибо большое за вопросы, Наталье Васильевне за ответы.
Если Вас будет интересовать, я сейчас дописываю социально-эконом
Друзья, благодарю Вас за внимание.
