Я очень благодарен, что позвали! Город такой приятный и такой, знаете, морской. Я сам из Владивостока – родной мой город. В Москве очень модно сейчас говорить, что я из провинции, я провинциал. То есть это мы как-то сразу демонстрируем, что какие-то вещи мы отделяем.
Я преподаю на факультете мировой экономики и международных отношений. У нас очень крепкий коллектив, раздираемый разными проблемами, как всегда, как в любом вузе. Но, тем не менее, то, что я из провинции тоже, мне в этом случае поручают заниматься кадрами, потому что, естественно, я не буду кого-то брать по разного рода родословным линиям.
Воронеж, в этом плане, как раз демонстрирует совершенно другую тенденцию, очень любопытную. Меня сюда приглашал – у вас есть такая организация, очень любопытная, она при губернаторе, при Гордееве была, сейчас вот пришел новый губернатор у вас. Я знаю, что все вы внимательно смотрите. И всегда было приятно посмотреть, что там собирается такая элитная группа, и она растет. И, когда обнаружилось, что есть такое вот «Пространство открытое», название, правда, «соросовское» такое, но ничего, я был в удивлении, что, оказывается, Воронеж продолжает активно формировать клубок свои людей, знакомств, которые позволяют держаться в этом тяжелом современном русском мире. Вы знаете, есть Москва, есть Петербург, есть очень энергичные люди, энергичные кланы и так далее. Воронеж – сам по себе. И он способен на многое, не только на «Вкуснотеево», которое мы все с удовольствием покупаем и едим. Всем рекламирую.
Поэтому это все очень хорошо, и очень благодарен, что позвали. Но я ехал с такими большими сомнениями. Да, мы составная часть экспертного сообщества, многие вещи мы прописываем, где-то выступаем, где-то открыто, где-то закрыто. Наше мнение в какой-то степени учитывается. Немножко мы обижаемся как эксперты, потому что, если лет 10 назад, 2007-2008 год, как-то нас больше слушали, больше внимания уделяли, какие-то бумаги даже возвращались, странной рукой написанные, какие-то комментарии, таким «открытым пером», понимая, кто это все делает. Сейчас как-то стало меньше, и ошибок стало больше. И ошибки, которые мы не оцениваем, к сожалению, начинают повторяться.
Я вот ехал, мне сказал Артем (руководитель проекта «Открытое пространство»), что надо привезти Украину и Белоруссию, потому что Украина – это уже совсем тяжко, учитывая, что Воронеж сейчас – пограничный край. Дожили. Украина актуальна. Белоруссия актуальна несколько на периферии, но тоже актуальна, потому что некоторые вещи, связанные с Белоруссией, – это вот ощущение, как будто нас чем-то обворовали. Это такой момент неприятный тоже. То, что сейчас происходит и почему такая ситуация вокруг нас, и, как говорят наши соседи с Запада, с Украины, вот «вас никто не любит». Для нашего народа – любите вы нас, не любите – вы знаете, нас не очень это волнует. Но для них это актуально – вот вас не любят.
Ну и тем боле в Воронеж ехать сейчас престижно, потому что появился политический термин, международный термин «Бомбить Воронеж». Но вы должны гордиться этим, потому что это в понимании того, что, если вы бомбите Воронеж, то вы бомбите сами себя. То есть какое-то сердце России – это Воронеж. Вот «вам осталось только бомбить Воронеж» – заниматься самоубийством. Это как-то очень интересно позиционируется ваш город. И для меня он не чужой, я как раз присматриваюсь к таким вещам.
И моя лекция будет посвящена таким актуальным, тяжелым проблемам, не в том формате, как видите вы на наших каналах, где тоже приходится участвовать иногда. В общем-то, там бывают и тяжкие вещи, и тяжкие разборки. Люди приезжают с Украины, из Белоруссии иногда не совсем адекватные, иногда чрезмерно адекватные, считают, что нас можно обхитрить, обмануть.
На самом деле ситуация с нашими ближайшими соседями очень сложна. Она отвечает тому, что и ситуация с нашей страной, с нашей Родиной, тоже непростая.
Итак, сначала мы по Украине пройдемся. Только я вас прошу, смело задавайте вопросы, прямо во время лекции. Никакой проблемы нет. Не сидите, не ждите. Во-первых, забудете, во-вторых, уже не так актуально будет, лучше сразу задавайте, я сразу готов отвечать. Потому что все это хватает за живое, все это нас касается. Полно родственников, связей, контактов. Все это в одном кулаке было столетиями, а сейчас все это рассыпалось.
Вопрос слушателя:
Можно сразу вопрос? По названию лекции. Близкий Запад, вы сказали. То есть там вообще территория, населенная славянами, общепринятое понятие – это Восточная Европа. Слово «запад», оно…
Андрей Суздальцев:
Это прекрасный подход, одного корня, обеими руками согласен, это все понятно …
Слушатель:
А цель вот такого акцентирования?
Андрей Суздальцев:
А то, что они, действительно, правящие круги, политические классы, состав общественности этих стран, они ориентированы на Запад. Но, знаете, какая проблема, <… > это небольшие государства. Вы (обращаясь к слушателю, задавшему вопрос), очень хороший момент задали. Когда возникают такие вот вопросы…. Меня поражают киевские коллеги, как-то была такая жесткая дискуссия: почему ушел Крым и так далее. Я говорю, вы понимаете, это юридически законно. – Как это законно? Как это произошло? Есть закон Конституции. – Какая Конституция, мы вас не признали! Он это уже забыл. – Как не признали? – Мы правительство Турчинова, 2014 года, не признали. Реакция: Америка признала, а вы не признали! – А мы не признали. Мы не Америка, мы не признали. Он смотрит, не понимает, ну это же Америка признала! Вот какой формат.
И белорусская такая проблема. Я уж молчу про Литву и так далее. Для них Запад, Америка, Европа – это не просто история успеха. Это просто космические величины, невероятные. И они воспринимают немножко так: тут мы сами виноваты, в том, что мы огромные деньги вкладывали, помогали. Они к этому приучены. Им кажется, что огромный бюджет, огромные государства, огромные деньги, ну чуть отломил, кинул им, и все там прекрасно будут жить. А им не дают этих денег. То есть одновременно почти вот такое сакральное отношение к Западу, одновременно такое, знаете, – как же так? Мы же так здорово москалей этих лупцуем, мордуем, а деньги не дают. То есть вот какая проблема.
Я смотрю, конечно, каналы украинские, белорусские смотрю. Все эти выходки, что Россия погибает с голоду, у нас развалившиеся дороги, все мы там мучаемся, читаешь эти экспертные заметки о том, что надо быть готовым к тому, что в России будут проблемы, побегут беженцы. Вот Воронеж побежит на Украину. Это пишется, цитируется, это говорится.
Тут, понимаете, какая штука, я пытался понять, они очень болезненно воспринимают. Тут мы говорим о психологии. Та же Украина. Триста лет вместе, да? В каждом третьем кровь украинская. Триста лет вместе. Вот такой поворот от нас. Я говорю, ребята, вы предатели. То, что про нас рассказываете, это просто сами себе доказываете, что правильно сделали, что от нас отвернулись. Вот вы не нам доказываете, а себе доказываете. Вот у нас должно быть плохо. Обязательно должно быть в России плохо. Если в России лучше, чем на Украине, зачем тогда было ругать народы, стравливать и тому подобное, все эти вещи проводить? Вот психология этого разрыва, она страшная.
Слушатель:
Нельзя говорить «Украина как вся эта территория». Дело в том, что есть Западная Украина, есть Украина правобережная, есть левобережная…
Андрей Суздальцев:
Да, это разные цивилизации.
Слушатель:
…Вы прекрасно знаете, что Западная Украина, они всегда делили этих же украинцев. Вы прекрасно знаете, что это этносы, которые враждуют всегда.
Андрей Суздальцев:
Поколениями…
Слушатель:
…Их просто слепили. И сейчас говорить просто «Украина»… Такого государства нет.
Андрей Суздальцев:
Я такую вещь хотел бы вам сказать. Там есть несколько проблем, более глубинных даже. Я на ваш вопрос отвечу. Понимаете, какая вещь. Во-первых, мы никого не обвиняем. Мы же не Соловьевы, не пропагандисты, что вы такие-сякие и так далее. Это их выбор. Есть такие, знаете, мнения народные, мнение народное украинцев о самих себе и мнение народное наше об Украине. И они, бывает, совпадают. Вроде какая-то шутка и так далее. Но вот, не поверите, странная вещь: какие-то народные представления о соседях, о себе и так далее, они обязательно проявляются в политике.
Вот, казалось, люди образованные, кончали университеты, должны понимать, но нет все повторяется в политике. У меня обычно студенты спрашивают, что такое Украина? Сидят обычно студенты из Украины еще. Вот скажите мне, (обращаясь к залу) обыденный такой, кухонный подход, что мы говорим об украинцах, первое, что приходит нам в голову?
Реплики из зала:
Сало..,<…>
Андрей Суздальцев:
Нет. Именно специфика этого народа.
Реплики из зала:
…Хохлы…
…Вареники любят…
Андрей Суздальцев:
Нет. Моя…
Слушатель:
…хата с краю.
Андрей Суздальцев:
Конечно! Скажете не проявляется разве? Конечно, проявляется: моя хата с краю. И ведь проявляется. Вот в этих моментах в народе, у них нет инстинкта государства, потому что государство никогда не было их. Было Австрийское государство, Украинское государство, Русское государство тоже, какие-то проблемы были, поэтому у них инстинкта государства никакого нет. Потому что государство– это вечно какая- то проблема. Как-то от нее отцепиться. А лучше бороться, с коррупцией, допустим. Коррупция везде есть. Это великая глупость, когда мы говорим, что наша такая гигантская коррупция… Воруют везде. Как воруют в Японии, если бы вы только знали! Там вся элита проворованная! Как воруют во Франции, где ни одного премьера не уходило без судебных проблем, что называется.
Мне вот часто приходится давать консультации тем же нашим «лучшим друзьям» американцам. Они говорят, не, вы понимаете, какая ситуация, вот решение Международного валютного фонда, надо дать деньги Украине. У них там вот коррупция, мы не можем, все разворуется. Я говорю – идиоты! Вы имеете ту коррупцию, которая у вас есть, где сажают сразу лет на сорок. А в понимании Украины коррупция – это структура. Это почти проектная работа, знаете, «распил» такой происходит. И ничего вы не сделаете, пока это не будет, как процесс запущен. Если строят дорогу, то иди всем отстегни, отдай. То же самое у нас частично, но происходит не в такой степени. То есть это цивилизация по-другому построена. Если вы говорите: давайте откроем в Киеве антикоррупционный суд. Хорошо, ребята, получается, кто будет им командовать? Если это будут честные люди, они просто будут разваливать Украину. А если такие, как все остальные, – это будут богатейшие люди Украины и тому подобные. Вот в чем проблема.
Но все бы ничего, но, на бытовом плане, забываем ли мы Украину? Забываем. Потихонечку как-то успокаиваемся, забываем. Украина ушла, кто-то страдает, кто-то жалуется. Но, знаете, как в любой стране мира, в России, то же самое – лучшие политологи, лучшие социологи, кто у нас? Таксисты. Они все знают. Едешь такой вот по Москве, таксист говорит: «Ну как так вот, так плохо!» Я говорю: «А вам что, как-то так совсем плохо?» Он говорит: «Нет. Но как-то обидно». Я говорю: «А что вам обидно?» «Ну вот, все-таки были вместе, вроде одна страна. Все было хорошо». А мужчина примерно моих лет. Я говорю: «В армии служили?» «Да. Конечно служил, в советской». «Как с украинцами?» «А-ах!» (хватается за голову). Я говорю: «Ну так что?» Конечно, бывали и нормальные, бывали всякие.
Так что мы сами слепили такую Украину. Без нашей поддержки, без поддержки России, а прежде Советского Союза, без поддержки советской власти, никогда такой Украины гигантской не было бы. Мы сами ее отрезали, что называется, от себя отняли. Войско Донское. Слово Донбасс от Войска Донского. Абсолютно русская земля. Вот вы – северный форпост Донского, казачьего войска. Ну, смешно! Отдать Украине. Как получается? Все претензии в отношении Кубани и так далее. Ну, может быть. У меня матушка со станицы Петровской, кубанская казачка. Так теперь что мы, украинцы что ли? Нет, конечно. Нельзя так говорить совершенно.
Претензии остаются. А смысл во всем этом? Смысл тут, что мы подкачали. То, что какая Россия была в девяностые годы, начало нулевых годов, особенно после чеченских событий, позже всех этих ситуаций, после того, как мы стали показывать зубы, стало понятно, что, в общем-то, контроль над Россией установить невозможно. Вот просто невозможно. Мы с коллегами, с теми же американцами, общались, процессы все эти, сценарии по России – они не то что не оправдались, их даже не смогли начать.
Последний анекдот, когда ввели санкции в феврале этого года против нашей элиты: наших бизнесменов, миллиардеров – список 98 человек. И они на полном серьезе меня спрашивали: «Ну как?» Я говорю: «Что как?» «Ну, там будет мятеж какой-нибудь, ведь они же попали в список?» Я говорю: « Так они в разных списках: для ФСБ, просто по уголовке тоже некоторые». «Нет, они вот в американские списки попали. Они должны собраться и свалить Путина в Кремле». Я только одно понял, знаете, у нас плохо учат в Высшей школе, наверно их тоже. Потому что это совершенно удивительные вещи.
Но, тем не менее, сама идея сделать из Киева второй центр силы, такая идея как раз появилась в шестой, седьмой, восьмые года. Вот мы сделаем из Киева какой-то совершенно новый центр силы, и он будет оттенять Москву. А естественно, это будет какой-то форпост совершенно невероятной демократии, и это будет «витрина» западного мира. Украина – «витрина» западного мира. И главное, что украинцы в это поверили.
И ситуация, если вы помните, двенадцатый – тринадцатый год перед Майданом, сколько мы ползали на коленях перед Украиной. Да и войдите вы в евразийское пространство, да войдите вы в Евразийский союз, да мы готовы дать такие-то ресурсы, да мы готовы уже сами называться украинцами, уже столица будет в Киеве… Что только ни предлагали! Никакого толку не было.
И вот последний саммит «Восточного партнерства» в Вильнюсе. Я приезжаю. Оказался один русский. Там целая толпа экспертов. Только спину Януковича увидел. И два дня мы ругаемся. Я не могу ничего понять, потом говорю: «Знаете, ребята, – там как раз киевляне,– вы мне объясните, мы столько готовы были вам отдать, чтобы быть вместе. До Камчатки, что называется! Что могли. Что вам не так было?» «Да ты, Андрей, пойми, что нам, мы уже одной ногой в Европе, что нам связываться с вашей развалившейся нищей державой, которая завтра развалится, когда мы завтра же с поддержкой НАТО и Евросоюза и так у вас все возьмем». Я был просто в шоке. Вот такой подход.
Поэтому такие моменты они подловили – отдать должное, есть Запад и так далее – они подловили очень правильно. Это такая, знаете, своеобразная обида. Она взращенная еще с советских времен, когда Черноземье, Нечерноземье российское жило, извините, маргарина в магазинах не было. Кто постарше помнит, что такое было. По карточкам тогда и так далее. Я помню хорошо. В Поволжье помню, года семидесятые, восьмидесятые, как это происходило. И как жила Украина, как жила Прибалтика, Белоруссия и так далее. То есть, когда этот развал, раскол нашей страны произошел, они говорили: мы – будущая вторая Франция, у нас все есть. У нас от космоса до флота все есть. Флот, правда, крупнейшее одесское пароходство в Союзе, исчез как будто его языком слизали. Куда его распродали мгновенно, непонятно.
И что? И прошли годы. И, вроде бы, как–то так, вроде, Россия рядышком, мы помогаем, нас, по традиции обворовывают, газ от нас откачивают и так далее. А жить-то все хуже и хуже. И вот этот момент такой – вроде же, они там почти европейская нация, все-таки европейцы, а вот как-то Россия живет немножко, но лучше. Это какой-то излом. На этой обиде и было все построено. Вот все-таки мы, давайте оторвемся, давайте уйдем в Европу, к западному миру, и мы что-нибудь получим. Это такая альтернатива. Но в политическом плане получилось так, что всяческие попытки нашей дальнейшей интеграции на постсоветском пространстве были обрублены. Все. Мы не можем дальше раздвигать ни Евразийский экономический союз, ничего, потому что, действительно, мы попросили их войти, но без Украины мы маленький ОПЕК. Россия качает нефть, Казахстан качает нефть, Белоруссия – шланг. Больше ничего здесь, что называется, не получается. То, чем мы торгуем остальным: зерном, Воронежская область торгует зерном, торгуем оружием, когда удается продать. То есть Украина нам, конечно, была нужна. Это несколько другой экспорт, все-таки там и полуфабрикаты, и металл, и химия, то есть экономику мы оставили неплохую, советскую еще, на Украине. Они этим пользовались.
Ну и чисто в духовном плане мы должны понимать, что эти страны… то, что вот и бесит и в чем проблема для всех этих новых проектов Украины и Белоруссии – православная страна. И народ там, конечно, ну на два порядка ходит в церковь больше, чем в России. Там больше народа верующего. Я это наблюдал сам, что называется и общался, и видел эти все вещи. И, конечно, то, что сейчас этот раскол, откол от России пришел в сторону православия. Логически это правильно. То, что они делают, они делают для себя правильно. С другой стороны, конечно же, это уничтожение православия. Это уничтожение православия, потому что без Москвы, без русской православной церкви, никакая украинская церковь существовать нормально не будет. Никогда не будет. Ее раздерут на части, что называется, и это православие превратится в сплошную ересь.
Что такое современная Украина? Протекторат. Это не колония, как называют, это протекторат, то есть все управляется из посольств, федеральных посольств. То есть все высшие должностные лица утверждаются вне Украины. Президент Порошенко утверждался в Вашингтоне. Поэтому вот все разговоры, что там выборы проходят, люди идут на эти выборы – это разговоры совершенно пустые. Потому что будет кастинг проведен не в Украине. И все вопросы будут решаться, что называется, финансироваться, совершенно независимо от воли украинского народа и его желания.
Что такое современная Украина, наша соседка, что от нее ждать? Ну, конечно, это общая такая разбалансировка, причем, такая странная. Они, в общем, были противники федерализации, но в итоге получается, что они даже не конфедерация. То есть центральная власть вынуждена со всеми договариваться, ничем она не управляет, на самом деле. А на местах не только власть, которая местная, но она еще и олигархическая власть. Страна насыщена оружием, и существует масса военных группировок, охранных группировок, которые это оружие имеют. В общем-то, великое искусство украинских политиков, которые еще не позволяют этому клубку вооруженному сцепиться. В принципе, она вернулась в стадию XVI–XVII века. Абсолютно так. Вот каждый тогда еще магнат имел свои вооруженные отряды, наемных казаков. Вот к этому они вернулись.
Обратили внимание, кто наблюдает за Украиной, что какие-то единые общеукраинские проекты совершить невозможно. Для этого нужно просто миллиарды выкладывать. Это огромные деньги. Они объявляются, но не действуют. То есть страна расколота. Власти, допустим, Западной Украины живут совершенно отдельно от Киева. Чисто так вот: могут покричать, помахать флажками – мы единая страна и тому подобное. Днепропетровск – Днепр, извините, – совершенно отдельно. Харьков живет совершенно отдельно. Харьков вообще себя демонстрирует как столица Восточной Украины. И все помнят, что когда-то Харьков был действительно столицей реальной Украины. Это вот проблема.
Олигархические группировки. Тут интересный момент. Любой ранний капитализм переживает этап олигархов. Мы тоже этот этап переживали, мы закончили где-то в нулевые годы…
Реплика из зала:
Вы думаете, мы закончили?
Андрей Суздальцев:
Мы закончили. Власть олигархов – это сочетание власти и огромных финансовых капиталов. У нас произошло это разделение. Есть признаки, индикаторы этих вещей.
Украина в олигархическом формате остановилась. В чем специфика олигархического капитализма, когда он идет, как идет момент приватизации? В олигарха деньги вкладывать невозможно, бессмысленно. Если не вкладываешь деньги, не получаешь новые технологии и тому подобное. Олигархи высасывают все, что было получено. Вот пример Донбасса, который просто был высосан этими олигархическими группировками, он самый наглядный просто. Сочетание огромного количества непрофильных активов, всяких там политических амбиций, собственная банковская система под них. Она не позволяет концентрировать капитал. Страна начинает просто проедать саамам себя.
Современная Украина – это постепенное создание олигархического капитализма новой стадии. Один олигарх главный – Петр Порошенко. С огромными трудами, что называется, он, в принципе, все эти годы занимается только тем, что концентрирует в руках эту власть. У нас есть такая страна, где тоже есть один олигарх и он же президент – это Белоруссия. Там изначально была построена так система: снизу, что называется, днище, которое контролирует всю экономику этой страны.
Здесь, конечно, за это идет борьба. Коломойского выпихнули, там что-то еще, вот это олигархический спектакль, сценарий олигархический, он продолжает жить, и они пока с этого выйти не могут. Это вторая власть. Она договорная. И надо сказать, что вся эта система еще продолжает барахтаться в понятии геополитики – с кем они. Надо сказать, что однозначно повороты, даже которые пытался Порошенко заколотить в Конституцию: мы вот, страна, уходит на Запад, в Евросоюз. Это проблема не только Востока, не только Юго-Востока и Донбасса, не только украинского юга, той же Одессы, но и националистов. Потому что реальный украинский националист, тот же «правый сектор», они относятся к Западу с подозрением. Они считают, что, в общем-то, Запад не всегда с ними вместе.
Вопрос национализма – это вообще отдельная хорошая лекция, отдельная хорошая тема, потому что этот поворот на Запад даже те, кто вот за Майдан, которые прошли это Майдан, ездили убивать людей на Донбассе и тому подобное, неоднозначен до конца. Порошенко четко ориентирован именно на Запад, как он есть, и для него это главная политическая задача.
Другая проблема современной Украины: не получается работа с Западом. Но, казалось бы, вот основная поддержка – Запад. Добыча, что называется, на мировом рынке, это борьба с Россией, форпост с Россией, и форпост Западной цивилизации, то есть это попытка перенять тот опыт, который имела Прибалтика. Которая 30 лет говорила всем, что мы стоим тут на рубеже, держим, охраняем западный мир от России, помогайте. Помогали. Но они забывают в этом плане какую вещь? Они это приняли. Сейчас они главный форпост, главный барьер, надо, чтобы помогали все, они жертва, жертва агрессии России и так далее, то есть эти вещи постоянно проговариваются на всех форумах, везде говорится об этом. Денег нет. Денег не в том плане, что помощь, ну какая-то, может быть, проблем дефолта, – какие-то деньги дадут, конечно. Этой «витрине» западного мира завалиться в дефолт не дадут. Денег не то что нет– нет инвестиций. Но если страна говорит постоянно о том, что она жертва агрессии, что Россия ведет против нее войну. Ну кто туда потащит деньги?
Вот сколько я ни пытался объясниться с украинцами, говорю, вы что творите? Вы повторяете ситуацию с прибалтами. Они 30 лет говорят, что завтра будет оккупация, завтра Россия нас оккупирует. Потом – а инвестиций нет. Ну кто потащит, ребята, если вас завтра уже оккупируют?! Может, вы окопы роете, блиндажи, собираетесь в лес уходить, «лесные братья» бесконечные.
Вопрос слушателя:
А вот у меня такой вопрос: Запад – да, денег не дает, а вот наши банки конкретно, вы знаете прекрасно, что были очень большие вливания…
Андрей Суздальцев:
С удовольствием вам расскажу об этом! Прекрасная тема. Ну, во-первых, капитализм.
Я закончу с той тематикой. Вы понимаете, какая получается ситуация, то есть они-то рассчитывали на гигантские деньги. И как они объясняли: все лучшее мы получим. Даже Янукович, он, в принципе, не далеко ушел от Порошенко в этом плане. Он же как говорил, что вот мы сейчас с вами расцепимся, нам дадут 50-60 миллиардов. Это небольшие деньги. Ну ладно, для Украины большие, пускай, хорошо. Хотя в то время они имели ВВП 100 миллиардов. И вот мы это все снесем, которое сидит на дешевом российском газе, все это уничтожим и получим новейшие технологии и будем в космосе, везде, передавая держава, а вы там в своих болотах сгниете. Ну, понятно, все прекрасно знаем.
Да. Мы реально сейчас Украине самые главные помощники. А почему помощники? Ну, во-первых, знаете, вот первый был Майдан, когда Тимошенко пришла, Юля. Вот Юленька начала весь наш бизнес там просто громить. Мы купили, так далее, она принационализировала и тому подобное. Тогда еще были олигархи, конкретные ребята. Вот Путин их тогда собрал, и прошло совещание. Показывали по телевизору: сидят люди, все очень богатые, наши миллиардеры. Вопрос по Украине. Тогда Путин сказал слово, которое тогда, в нулевые года, было очень популярным, мы его хорошо использовали. Он говорит: «А что вы все там держите деньги?» Они сидят почесывают (затылок). «Ну там, вроде, рынок нам знаком. Ну, конечно, не российский, победней. Но русский язык – там все понятно, внятно, легко там работать, производить». Инженерные кадры – тогда инженерные кадры, украинские, еще были, заводы там были будь здоров какие, немало было в них вложено, что говорить. И потом мы перетащили половину этого, вот Матроссист притащили под ленинградскую область и так далее. Хоть квартиры людям дали. И так далее. Он сказал, Путин, простую вещь: «Вас же будут там бесконечно «кошмарить». И оказался прав. Сейчас у нас конкретно там большого бизнеса нет.
Меня поразила одна вещь. Там четыре наших банка от Сбербанка. Сбербанк, конечно, готов пристроиться где угодно. Ну, понятно, – самый большой банк Восточной Европы, гигантский, целая страна! Он готов везде кланяться в ножки. Но, чтобы систему поддержать, а наши дают кредиты. А кто будет в российские банки возвращать кредиты, они нам три миллиарда долларов вернуть не могут, которые Януковичу дали. Кто будет давать кредиты? Они забрасывают туда деньги. Вот первое полугодие 2018 года. Меня другая фраза поразила. Когда пришла эта информация, что полтора миллиарда мы вложили в Украину и оказались на первом месте по инвестициям. Ребята, а что ж тогда остальные вкладывают? Из этих полутора миллиардов восемьсот миллионов ушло на поддержание банковской сети. Продать мы ее тоже не можем, потому что нам задают такие, что называется… Прибежали, естественно, белорусы, как всегда: давайте на халяву, по дешевке, купить и так далее. Тоже не получается. И так все это подвисло. И мы вынуждены туда деньги вкладывать.
А другая еще главная проблема – три миллиона, по самым примерным подсчетам, граждан Украины работают здесь, в России. Считайте: по пятьсот «баксов» получают, в среднем, правильно? Ну, смотрите, сколько? Полтора миллиарда долларов. Благо там, кто прижился, перетаскивает семьи и так далее. Мы-то обеими руками за это, потому что это славянская миграция. О чем речь, конечно! Это тоже помощь Украине. Мы даем им заработать, даем рабочие места. Кстати, зачастую получается, что эта миграция по нам же и бьет, перебивает нам рынок. То есть люди, которые здесь живут, что называется, не могут устроиться здесь на работу.
Вот на ваш вопрос ответ (обращаясь к слушателю, задавшему вопрос), вот что получается.
Слушатель:
Я только хотела сказать, что здесь не видна государственная воля. Если сейчас вышел запрет на русские продукты, понимаете, то есть там ни книги не будут, ни передачи…
Андрей Суздальцев:
Все покупают.
Слушатель:
…Получается, что при таком угнетении русских там, в Украине, Россия оказывает самые большие инвестиции и больше всех поддерживает.
Андрей Суздальцев:
Я еще покажу эти цифры, как мы поддерживать умеем. Это не поддержка. Учитывая, как вот правильно сказал гость нашей программы про славянский мир (показывает на слушателя ранее задававшего вопрос), я сказал это и на одном канале, что да, запретили пользоваться русским языком во Львове. Зная украинцев и зная славянскую натуру, когда «фига в кармане», – это лучший повод, чтобы все говорили на русском языке (смеется)! Если бы они хотели сделать украинский язык для всех, им надо было его запретить. Вся Украина заговорила бы через месяц на украинском языке. Мы знаем себя, то, что нам запрещают, мы сделаем наоборот. По-видимому, действительно, не украинцы сидят во власти и пользуются советами людей, которые не знают эту страну. Это смешно, конечно!
Полно всего нашего! И завозят, как она есть.
Слушатель:
Андрей Иванович, вот как-то была передача «Время покажет», где-то с Майдана, чуть раньше. В восемьдесят девятом году– «Литературная учеба», был такой журнал – опубликовали впервые дневники Короленко. В сентябре четырнадцатого года Короленко вместе с русской армией вступил в борьбу. Идет он по Львову. Навстречу ему гимназист. Он узнал по форме. Он заговорил с ним по-русски. Этот гимназист так на него со страхом посмотрел. Это интереснейшие вот эти заметки у Короленко. Он (гимназист) говорит: «Вы что, по-русски говорите? Да у нас все книжки пожгли: Пушкина, Достоевского, Толстого». Это четырнадцатый год.
Во время войны я, ребенком, столкнулся с бандеровцами. Я их хорошо знал. Вместе с шестой немецкой армией, которая была у нас на юге Воронежской области, армия Паулюса, пришла масса бандеровцев. Это самые жестокие были полицаи. Вся эта проблема давно нам известна. Знаем этих «лесных братьев». Сейчас это все так подают… Мы все это знали, особенно Воронежская область. У нас до тридцать третьего года в районах Воронежской области: Острогожский, Новохоперский, Богучарский, преподавали обязательно украинский язык. Потом это закрыли. То есть эти полицаи – это было что-то страшное. И их очень много было. У нас на юге Воронежской области прекрасно говорят по-украински. Там есть село русское, а есть украинское. Так и дразнили: ты маскаль, а ты хохол <…>
Поэтому на этих дискуссиях как-то не то.
Андрей Суздальцев:
Вы знаете, хорошо. Вот мне это все нравится. Ну, были мы в советское время еще студентами, преподавателями, в аспирантуре еще были. Мы все это знали, а вот говорить нельзя было. Вот учились в тех ВУЗах, преподавали. Закрыта была тема. Мой сосед в Москве, который еще в советское время, в восьмидесятых годах, приезжал монтировать какое-то оборудование во Львов, его избили прямо на площади. Не дали даже выйти, до рабочего места дойти. Избили. В больнице отлежал и вернулся. Милиция стояла, смотрела, как происходит это все. Такие вот вещи.
Понимаете, какая проблема? Вот в данном случае мы же не пойдем с новым освободительным походом, да, бомбить их там всех…
Реплика из зала:
Братскую руку надо подать.
Андрей Суздальцев:
Братскую руку… Ну, я, может, буду говорить циничные вещи. Я международник. Международники – народ циничный. Вот живет сейчас Украина. Она что, не понимает, что сейчас происходит? Что нормальных мужиков там нет? Все прекрасно понимает. Значит, все это дело терпит.
Слушатель:
Я когда-то ехал, разговорились… Я говорю: «Мы вам братскую руку подали в тридцать девятом году». Это было в советское время. «Чтоб та рука отсохла!»
Андрей Суздальцев:
Вот наша дорогая власть в этот момент тоже мозгов не имеет. Она читает, что если мы кому-то помогаем, вот сейчас даже, даем огромную поддержку, закачиваем дешевый газ, даем кредиты. И, вроде, нам будут благодарны. Ну вот скажите, многие тоже берете кредиты. Вы что эти банки любите?
(смех в зале)
Ну, идиоты, говорю. Что вы творите! Чем больше вам будут должны, тем больше вас будут ненавидеть.
Реплика из зала:
Но мы же списываем регулярно долги. Банк нам не списывает.
Андрей Суздальцев:
Вот. Мы еще и долги списываем. Вы думаете, Польша, в которой мы положили 600 тысяч – у меня тесть там воевал – нам благодарность за это что ли будет? Никогда! Никогда!
Мы дважды такую проблему сделали. И в 1813 году, когда встал вопрос идти ли в Европу. Тот же Кутузов был против – не ходите в это болото. Два миллиона солдат положили тогда, в те годы-то!
Вот в чем дело.
Поэтому здесь иллюзий никаких нет. Я рад, что я дожил до того времени, когда это можно открыто говорить. А с другой стороны, они тоже все прекрасно понимают. И они это терпят. А когда вот, знаете, приезжают, вроде, наши люди, наши эксперты из Киева, выступают в институтах академических: «Что вы творите! Надо вмешаться, надо вложиться! Надо этих бандеровцев повыгонять, попридушить» и тому подобное. Ну, ты там живешь, парень. Ну, давай мы сыновей – у нас сыновей же навалом, нормально, полно сыновей – кинем туда, под огонь, чтобы вам в этом Киеве хорошо жилось. Мы и так им бросали, извините, десятилетиями. Отстроили страну после фашиста, когда вся Украина и вся Беларусь сидела в бункерах. И половины Воронежа просто не было. Просто не было половины Воронежа.
Так что? Но, ребята, понимаете, какая штука, это не хороший разговор, это какое-то политическое иждивенчество: сделайте нам хорошо, бейте фашистов! А вы на что сидите там? Ну, Донбасс поднялся, молодцы. Но это русские люди, в основном-то. Причем я включаю туда и украинцев, и всех остальных. Это русские люди. Тот же Крым понял, что им, что называется, «хана» здесь. Вот, кто знает ситуацию по Крыму, знает, что я правильно скажу, что они поняли, что им будет полный край здесь уже.
Так как вот быть? Мы люди такого типа, мы - Высшая школа экономики, как говорят, в Москве круги «Госдума-гадючник либерализма». Мы же люди либеральные. Приезжают из того же Минска: что вы кормите этого Лукашенко? Он фашист и так далее, он вас там посылает матом всех подряд. Мы – варвары, Россия. Там антироссийская пропаганда! Вот вы сидите ничего не делаете! Он от вас такие деньги получает! Я говорю, хорошо, но вы его избрали. – А вы его признали! – Но вы же на улицу не вышли. Ну как нам не признавать, вы же на улицу не вышли?! А кому деньги? Вам что ли отдать? – Дайте нам деньги! – Так а зачем? У вас есть Лукашенко, он получает деньги, идите у него заберите! – О-о! Как у него забрать! Это вы заберите! Я говорю: «Здрасте! Опять русский Ваня. Сделайте нам хорошо».
Никаких иллюзий, я вас умоляю. Думайте о доме. Вот, наконец, у нас шанс появился думать о себе, как мы живем, какая у нас дорога, какая школа, какой наркоман живет в соседнем подъезде – разбираемся дома. И поверьте, я прожил 20 с лишним лет за рубежом, только какое-то малейшее наше движение – аж кидаются к нам. Аж кидаются к нам! Даже те же бандеровцы. Вы не поверите!
В 2003 году я был в Белоруссии, я был в группе трех аналитиков, которые вели предвыборную кампанию, естественно, антилукашенковскую. А там сидела такая антироссийская жесткая оппозиция. Это местные бандиты, местные «лесные братья», что называется. И такая ситуация была – я-то человек российский, я занимался российским правлением, улаживал все эти вещи– они привезли бригаду этих бандеровцев из Львова. И мне приставили четверых бандеровцев меня охранять. Я с ними разговаривал. Это другой мир. Мы их не переделаем.
Реплика из зала:
А сколько им было лет?
Андрей Суздальцев:
Им было лет 20-25. Они мне все четко объяснили, что я москаль и тому подобное. Но, вы знаете, что мне понравилось? Это украинцы. В их понимании. У них какая-то есть идеология. Это враги, но это открытый враг. Это так здорово, когда есть открытый враг. В сто раз хуже, когда тебе в спину ножом бьют. А нам, с российской историей, каждый второй, что называется. Ну нет союзников! Сейчас немного эмоционально пошел наш разговор, простите, пожалуйста. Но ведь нет союзников, посмотрите. Так лучше нам конкретного открытого врага. Как сейчас с Польшей хорошо. Слушайте, посылаем их просто напросто и все! Как они ни выкручиваются. Они готовы уже этих американцев на руках носить.
Так в чем проблема-то? Все, что сейчас происходит, как мы говорим «протекторат под влиянием Запада», так далее и тому подобное. То есть деньги только от Международного валютного фонда. Ничего не работает.
Вопрос из зала:
А почему?
Андрей Суздальцев:
Потому что – Украина.
Вот ситуация очень напряженная. Привожу пример…
Реплика из зала:
Народ же не причастен к управлению…
Андрей Суздальцев:
Народ причастен ко всему! Вот вы забудьте этот коммунистический лозунг – народ всегда хороший. Народ, как народ, он живет, как хочет.
Реплики из зала:
Был заговор элит… <…>
Андрей Суздальцев:
Народ поддержал!
Реплики из зала:
Народ вообще никогда ничего не понимает…
<…>
Андрей Суздальцев:
Понимает! Хотите пример? Вот давайте напомню. Помните Михаила Сергеевича Горбачева? Начинал как? Это мы все, рот разинув… Мои родители – Владивосток, у нас же 7 часов разница – как идиоты, ночами включен телевизор, слушали его в спальне. Все слушали. Потом что пошло? Вторая стадия – пошли поневоле легкие приятные анекдоты, больше подчеркивающие его самобытность. Потом, я хорошо момент помню, я уже в аспирантуре был,– как будто затихло как-то. Причем мы постоянно ездили, Советский Союз был еще действующий. Центральная Азия, в Прибалтику, на Дальний Восток. И вроде Горбачев как-то исчез.
А потом, если вы помните, должны были заметить, от Камчатки до Калининграда проскочило, как стрела, проскочило одно единственное слово «болтун». Помните?
Слушатели:
Да.
Андрей Суздальцев:
Все! И хоть ты на голове стой!
От народа все зависит, на самом деле.
Слушатель:
Народ к высшему управлению не причастен. К процессам управления не причастен…
Андрей Суздальцев:
Причастен… Это тоже момент очень важный…
Активные реплики из зала:
<…>, <…>
Андрей Суздальцев:
Тише, тише! Без Майдана! (смеется).
Поймите какую вещь. Смотрите ситуацию. Вот пропаганда и так далее. Мы должны же понимать, что нам показывают по телевизору, показывают только то, что мы хотим видеть. Вот чуть-чуть что-то не по нам – мы что сделаем? (показывает, будто переключает программу)И никогда уже туда не вернемся.
Слушатель:
В девяносто третьем народ не признал Конституцию, колониальную. Правильно?
Андрей Суздальцев:
Не без этого. Казалось, что будет жизнь.
Слушатель:
А он понимал, что он делает?
Андрей Суздальцев:
Он понимал.
Реплики из зала:
<…>, <…>… За сохранение СССР…Проигнорировали.<…> Большинство за сохранение СССР было… <…> От народа не зависит…
Андрей Суздальцев:
И никто не вышел! Никто не вышел. Если бы вышел – зависело бы.
В зале активное обсуждение, множество реплик <…>
Андрей Суздальцев:
Давайте вернемся к Украине. Подозреваю, что мне надо еще приехать и поговорить о внутрироссийской ситуации.
Ну, наша последняя история, самая новейшая, о том, как исчезли деньги из инвестиционного фонда…
Реплика из зала:
Профукали Украину! Профукали!
Андрей Суздальцев:
Да не могли … Давайте так, чтобы мы оставили Украину, давайте снимать с себя пиджак, все остальное с себя тоже…
Слушатель:
Да не надо…
Андрей Суздальцев:
А как иначе? Там ресурсы надо…
Слушатель:
Кто давал им газ, пилили наши деньги…
Андрей Суздальцев:
Это их газ!
Слушатель:
Какой их, решалось – то все в Москве…
Андрей Суздальцев:
А вот так! Объясняю. В шестнадцатом году дискуссия на Украине: украдено звание Украины, что на самом деле это не Украина никакая, не окраина, это самая исконная Русь. То есть украла Россия Русь. Какой тут разговор…
Вновь реплики из зала.
….
Андрей Суздальцев:
Вы дослушайте до конца! Я просто рассказываю. Это все не очень просто. Нет слова «просто». Помните ситуацию: это, мол, Россия, это не Украина. И на самом деле непонятно кто там, а вот они – истинные русские. Для чего это? Они наследники всего этого. Вот в чем дело. Они истинная Россия, а мы какое-то бродячее племя, какая-то орда ходячая. Вот в чем дело. Да без иллюзий! Да сколько бы мы им ни отдали.
Вот сейчас белорусы требуют – мы сейчас поднимаем налоги по добыче нефти, потому что надо выводить нефтяные разработки на мировые цены. Это по нашему карману. Мы будем бензин покупать по мировой цене. Нет, они нам доказывают, что вы, как хотите поднимайте, а мы должны покупать в России нефть по издержкам.
Ребята, вы что колония тогда что ли?
Реплика из зала:
Колония!
Андрей Суздальцев
Мы по издержкам, а вот вы, как хотите. Вот так. Вот в чем дело. Вы думаете кому-то опять дать, а дать-то неоткуда!
Слушатель:
Да это в Москве все отдали их элите, которая все разворовала. Это делается умышленно!
Андрей Суздальцев:
Все разворовать невозможно. При всем желании, если даже очень хочется разворовать.
Но, пойдемте дальше.
Самая удивительная вещь, что происходит та же самая картина, та же самая ситуация, которая была в отношении Центр –Украина в советское время, потом в отношении Москва с Украиной, помните все эти постоянные газовые войны, вопрос об украденном газе и так далее. Вот тоже сейчас происходит с Западом. И Запад в негодовании. То есть все, что дается Украине, что рекомендуется, все тонет. Как в трясине, ничего не делается.
Понимаете, у них какой-то определенный инстинкт есть. Вот ситуация. Мы все ждали войну в марте этого года – обострение на Донбассе. Все было готово. Войска подтащены. А знаете, это немалое дело, потому что там группировка более ста тысяч человек, ее подтащить к фронту, а там они «серую зону» заняли, подвели войска. В принципе понимали, все эти сценарии были понятны: начать боевые действия максимум за неделю до президентских выборов в России. Ну, это их подход. Им кажется, что Украина – центр Вселенной, что если Украина куда-то свяжется, то все, Россия начнет валиться и так далее. Выборы президента. А потому уж как пойдет, уже через неделю до выборов закончится и уже России будет не до Донбасса, войдут в Донецк, войдут в Луганск.
И мы сидим как на иголках, что называется. Все индикаторы срабатывают, мы смотрим: ситуация в Луганске – все подтаскивается, все ждем болевые действия. Не идут боевые действия. В чем дело? Потом получаем информацию: идет разброд, в украинской армии разброд. Все прекрасно понимают, что кто первым идет – это смертники. Это гарантированно смертники. За кого, за Порошенко идти?
Мы считали, просчитывали, сидели ребята из Донецка, они говорили: «Смотри, вот тут они прорвутся, там прорвутся». Там тоже ситуация не простая, в Донецке. Вы здесь поюжнее, вы знаете, что происходит. Там непростая ситуация, там есть масса сложностей. И бандитов своих хватает, и всего, и воров своих тоже хватает.
Вот тут они прорвутся, тут прорвутся. А дальше, что? А дальше, говорит, вот буквально и границы с Россией. А там стоят ребята, ждут. То есть они накроют сразу. Они смертники. И не пошли они в бой. Вот так. И не пошла армия в бой. И все эти разговоры там и так далее, то есть никому помирать за это не охота.
Это тоже надо учитывать, этот момент. А ведь давили. Насколько было Западу важно это. Потому что Путин в их понимании, действительно, реальный враг. Он разваливает этот существующий мир, который был, США и тому подобное. Он разваливает. Хотя немножко обидно, потому что получается, что мы таскаем каштаны из огня для Китая все больше, чем для себя.
Никаких компромиссов не получается. Какие-то договоренности есть. Осталось только два момента: продать землю, черноземы эти все. Там есть такая тенденция, там стоит вопрос, что продаем землю. Там есть холдинги крупные, как у нас аграрные холдинги. Почему вот вопрос встал с Ткачевым, потому что он все больше внимания на холдинги эти обращал, а то, что есть еще фермер нормальный, ему это до лампочки было. Почему Гордеева и вернули в эти вещи.
А там эти холдинги тоже есть на земле. И, конечно, китайцы. Китайцы скупают землю везде. В Китае, действительно, проблема с питанием, не то что они там голодают, Китай вышел на уровень жизни более-менее серьезный и они по всему миру все скупают: мясо, молоко, все, рисом их уже не накормить, что называется.
И, конечно, Китай– одна проблема. Для Украины это катастрофа. Помните, наши идиоты, на каналах показывали– четырнадцатый, пятнадцатый год– все там какой-то орел летающий в снегах, там замерзает Украина и тому подобное. Я столько говорил им, что это же не Вологда, не Архангельск, это все-таки более-менее теплая страна. И вы сами знаете украинцев, они безумно пластичны ко всем таким передрягам. Если есть кусок земли, там вишня торчит, поросенок где-то хрюкает и что-то там еще растет на огороде – они выживут. И как-то уж перемерзнут там и так далее, но все-таки выживут. Так оно и произошло, народ действительно работает. Народ работает, что-то растит, бегает, собирает зерно. Вопрос по земле, вы так болезненно восприняли (обращаясь к одному из слушателей).
У нас такая проблема была. У них это превратилось в катастрофу. Это просто вот– урожай нет смысла выращивать. То есть в регионах огромные моторизированные из ветеранов АТО банды, то есть бродячая такая орда, с комбайнами влетают на поле, все скашивают, загрузили и уехали. И ничего не докажешь.
И у нас в России такие вещи случаются, но там это просто стало как трагедия. Какой-то смысл заниматься этим… А зерно отличное. Ну, Украина. Отличное зерно, второй производитель зерна, что называется, на планете.
Это проблема.
И еще момент такой, интересный. Я вот к чему призываю. Все-таки мы должны немножко думать. Вот при всем том, что, да, эта страна живет в формате «вопреки» или «назло нам». То есть они построили конструкцию своего государства сейчас так: или Украина или Россия. То есть, если Россия выживает, они исчезают. Если они выживают, России не будет. Они сами так себя построили. Мы предлагали другой формат. Мы предлагали формат, когда еще были рядышком, когда еще, как-то сотрудничая, говорили – давайте так, богатеть не за российский счет, а богатеть совместно. Нет, не получается. За российский счет.
Но то, что они сейчас делают, многие вещи делают правильно. Это тот случай, когда, знаете, не то что там хорошие или плохие, просто настолько тяжелая ситуация в экономике страны, что любая власть будет вынуждена делать какие-то такие меры, которые позволяют стране просуществовать. В этом плане они хитрее даже нас.
Вот обратите внимание, Петр Порошенко – известная личность– ни одного выпада, оскорбительного, в адрес Путина не допустил. Ни одного выпада. По телефону с ним разговаривает.
В общем-то, вся эта система их заставляет поднять оплату за газ на уровень Центральной Европы одним рывком. Не дают. Масса сложных компенсаций, существует какая–то система. Многие вещи. Начинают строить дороги и так далее. Это говорит о них плохо или хорошо? Плохо. В любом случае плохо. Но то, что они сейчас делают, они делают для того, чтобы страна не развалилась. Мы должны это учитывать. Нам бы хотелось, чтобы страна эта развалилась? Ну, как враг, наверное, да. Как враг. А с другой стороны, если она разваливается, мы получим столько беженцев.
Как тогда жить с ними вместе. Вся пропаганда, вся система построена на отрицании российского. Нас это волнует? Нам это обидно?
Слушатель:
Теперь нам нужно такую же «отрицаловку» сделать…
Андрей Суздальцев:
Это здорово мобилизует, конечно. Это так вот, знаете, что мы, конечно, лучше, мы сейчас всем докажем и так далее. Крымский мост взорвем, докажем. Постоянно такие вещи. Не знаю. Не знаю. Жить стране «вопреки» и «назло», по-моему, нельзя. Это не страна получается, это какой-то военный лагерь и как казацкий, атаманский какой-то сброд.
Как быть дальше? Там идет дискуссия большая. Но, во-первых, все-таки планировалось как? В общем плане получалось, что Украина уходит на Запад, поворачивается, но при этом Россия остается при ней. Даже, напоминаю, уже шли боевые действия. Они начались, если помните, с весны четырнадцатого года, и в декабре четырнадцатого года боевые действия, потом уже было Дебальцево в пятнадцатом году, в январе. А главная истерика была Киева в том, что мы начали их из зоны свободной торговли, закрывать наши границы торговые. Почему? Войти в Европу на российском рынке и на российском газе. Без газа, без российской нефти, без российских денег и ресурсов Украина не нужна. Вот они это потом только поняли, что раскол этот, что они допустили эту войну, сорвались в эту войну, они это дело проиграли. Сейчас белорусы пытаются так уйти, но остаться при России. Типа, мы самые хитрые. Поэтому ресурсные ограничения для них колоссальные.
Мы по этому поводу с ними вели дискуссии. «У нас там ничего нет». Я говорю, не рассказывайте это все, Украина большое государство, там даже газ есть. И газа немало, кстати. Вполне хватает для домохозяйств, если накачать. Может, не хватит для экономики, просто, извините, все это разворовывается в безумных количествах, тогда вам никаких ресурсов не хватит, и российских ресурсов не хватит, даже если все вам отдать. Вот в чем дело.
Ресурсные ограничения. Они присматриваются. Вот смотрят на Восточную Европу, как Восточная Европа развивается. Я им тоже объясняю – вы не равняйте себя с Польшей. Крупное государство и так далее, но Польша, что называется, в яблоки вкладывалось, там нет развитой промышленности. Переработка, сборка, все это работает. Молодцы. Дали большие деньги, списались деньги, столько не списать с большого государства. Если вас сделать вариантами Евросоюза, вот как Польша, Польше «хана». Потому что это юг, это чернозем и так далее, а Польша – это один из «огородов» Европы. То есть польское сельское хозяйство стразу просто развалится. Не выправится. Поэтому Польша никогда вам не будет союзником. Никогда вам не будет помогать та же Россия. Это бесполезно. Для России вы были «огородом», им второй огород не нужен.
Они смотрят по белорусскому формату. Белорусы живут лучше, но там огромная зависимость от России, огромная поддержка, половина бюджета российских денег– 10-20% ВВП российских денег. Они понимают, что в таком формате, как белорусском, просто мы не потянем. Россия еще одну Белоруссию не потянет, гораздо большую, причем, с гораздо большими аппетитами.
Когда у нас был «треугольник»: Лукашенко, Янукович и Путин, то Лукашенко очень был недоволен, он конкурентов доступа к российской кормушке не допускал. Он Януковича просто отбивал, что называется: только я единственный союзник.
Как мы тогда смеялись, люди постарше помнят, был такой мультфильм, знаете, там бегемот ходил с девочкой. Говорил: «Я твой любимый друг. Дай мне свое яблоко или грушу. Я самый большой твой друг». Так и с той ситуацией, кто самый большой союзник, кто самый большой друг, тот получит эти ресурсы.
И вот эта многовекторная политика. Они всегда балансировали: вот мы (показывает рукой в одну сторону) – лицо Запада перед Россией, мы (показывает в другую сторону) – российский посредник, «золотой мост» между Россией и Западом. И мы балансируем с Западом и Востоком. Поразительная вещь: нет уже руки на Восток. Но они пытаются продолжать балансировать, хоть как-то, хоть в чем-то. Сейчас с Донбассом балансируют и так далее. То есть они продолжают в эту «качалку» играть. Там взяли, тут взяли. А вдруг так получится.
Поразительная вещь. И иногда даже получается.
Последнее. Чем жить? Инвестиций не будет, сельское хозяйство будет все более монополизироваться. В общем-то, людей много. Люди не нужны, потому что страна живет землей. Экономика, промышленность ушла. Все. Донбасс «скошен», что называется, юг «срезали», все промышленные реактивы. Какие-то отдельные предприятия оказались – Центральная Украина, Киев, Днепропетровск, Харьков – всё.
Люди живут на земле. Людей много. Земля – рынок. Поэтому, конечно, вот этот открытый «безвиз», вот эти миллионы людей, выезжающих из Украины. Премьер министр Украины сам говорит, что в год теряем миллион человек. В год. А там всего-то сейчас осталось 36-37 миллионов. То есть страну просто вывозят, освобождают пространство.
Что еще остается? Экономика не может развиваться без инвестиций. Составить собственную какую-то национальную модель они не могут тоже. Почему не могут? Они не могут это сделать без российских ресурсов, без российского рынка и без российских денег. То есть никакой национальной самодостаточной экономики они составить не могут. И они уже поэтому руки опустили, они все втягивают, как колония европейская, не больше того.
Очень тороплюсь. Очень немного скажу о выборах, которые сейчас там проходят. Поразительная вещь: они на сто процентов уверены, особенно эксперты, штабы, которые там существуют, что Россия обязательно будет ввязываться в выборы, что она будет обязательно пропихивать своих кандидатов. И все они уже открыли шкафы и сейфы и ждут, что им деньги привезут. Это не шутка. Они реально. Когда я им говорю, ребята, вы нам даром сдались, мы не видим никакой перспективы участвовать в ваших выборах, которые решаются даже не здесь, а в Вашингтоне. Вот это обижает еще больше. Но они же – центр земли. Киев, так далее, то есть они ждут, что мы подвезем деньги, как мы привозили деньги в 2004 году и в 2013 году привозили. Вот сейчас привезем кучу денег и всем раздадим!
Вот это обижает больше всего, что когда мы говорим, что, ребята, вы нам не нужны, то просто вот руки опускаются. Вы поймите, вы думаете, что мы с утра просыпаемся и думаем, что там с Украиной, – вы глубоко ошибаетесь. Мы живем своей жизнью. Это и обижает больше всего. Это называется «политическое кокетство», то есть вот как будто мы в это войдем.
Да, там есть такие моменты интересные. Там Тимошенко опять выдвигается, как из небытия. Три раза была «трупом», три раза поднимали ее, реинкарнировали. В общем, Майдан, конечно, оживляющая вещь. Прошла, все хорошо. Сейчас она высокий имеет рейтинг, но, понимаете, какая странна вещь, там выборы проходят в формате не «за», а «вопреки» и «против».
Вот примерно то, что получилось у нас на последних выборах в Приморском крае, когда народ проголосовал просто против власти. И сейчас борьба за то, чтобы подхватить бренд, который против, и воюет не за большинство, большинство просто молчит. А воюют за активное меньшинство, которое бегает с палками, лупит там всех, вот за кого они будут голосовать. Один с палкой, который держит подъезд весь под ударом, вот он как раз и будет управлять Украиной. Он это понимает, потому что у него такая работа, он украинец. В трудовой книжке написано «украинец», должность такая, в общем-то. Поэтому надо воплотить эти деньги. Вот какая беда. Работа такая.
На что надеяться? На Россию, что она развалится. Вот мы должны развалиться. Рисуют карты, как развалится. Не волнуйтесь, вас почему-то рисуют постоянно с Москвой вместе, вас отдельно не выделяют. А вот Волгоградскую область, там какая-то война идет, их то в Украину включают, то в Казахстан упорно.
Санкции просчитываются, санкции, конечно, нас «удушат», инвестиции все уйдут на Украину, которые сейчас в Россию идут почему-то Их очень обижает эта вещь.
Все наши проблемы какие-то… Вот упал наш самолет, сбили его, пятнадцать трупов. Ликование. Счастье просто. Гробы рисуют там в школах, пятнадцать гробов надо рисовать, задание. Там это великое счастье.
Но что хочу сказать? Это все безумно интересно.
Была передача «60 минут», месяц назад, показывали там учебники для детей, помните, школьные? Мне очень не понравилось, потому что, во-первых, они всегда проигрывают украинской стороне. Там Вадим выступает, мой хороший знакомый, там просто их «поливает», и не могут ему ответить. Так и здесь. Ну, рисуют они эти учебники, вот нас это возмущает. Им обещают, что они, дети, вырастут, будут принимать парад украинской армии в Кремле, на Красной площади. Но если вам не нужны ваши дети, но если вы так их воспитываете. Мы тоже родители. Если вы хотите из них сделать смертников, отправить их к нам на огонь, на смерть. Ну, давайте, что мы сделаем?
Так и тут.
В чем им отдать должное. Я внимательно в сети вычитываю все эти вещи, там люди умные. Они очень четко подмечают все наши проблемы. Сколько денег, допустим, украли с Крымского моста. Все этим вещи прописывают. Виды на урожай и тому подобное.
В аналитике, что очень сложно? В аналитике факторы набрать можно. Человек, который более- менее образованный факторы наберет. Как ты их сранжируешь? Вот с ранжированием у них получается очень своеобразно. С ранжированием получается так, что будет заговор в Кремле. Причем расписывается так, что зайдет темной ночью Медведев и задушит Путина. Совершенно невероятные такие вещи. То есть вот здесь столкнутся элиты, и будет заговор. Они делают такой прогноз.
Слушатель:
Я сама из Луганска и мне пришлось кое-что пережить. И вот сейчас, находясь здесь, в Воронеже, общаясь с родственниками, с приятелями, со знакомыми, с друзьями уже пятый год, я понимаю, что мне так кажется, что то же самое возможно провернуть и в России. Я слушаю людей, которые кто в лес кто по дрова. Вот меня это пугает очень сильно.
Андрей Суздальцев:
А вы не бойтесь. Вот вы жили в Луганске. Что меня всегда поражало на Украине и в той же Белоруссии. Как люди дистанцированы друг от друга. Очень дистанцированы друг от друга, очень недружные…
Реплика из зала:
У нас тоже дураков много. Будапештский меморандум, когда подписали границы, это ведь мы подписали. Подписать и признать Крым украинским– это приставить нож к горлу.
Андрей Суздальцев:
Давайте я скажу цинично. Мы Россия. С кем хотим, с тем и граничим. Мы сейчас с Израилем граничим. Ничего так.
Слушатель:
Нет. В сорок четвертом году председатель правительства Польши...
Андрей Суздальцев:
Не берите вы в голову, тот меморандум ни одна из стран не ратифицировала.
Слушатель:
Это не важно.
Андрей Суздальцев:
Как это не важно? Ратификация, это формально мы избираем депутатов, они за наши голоса, за наши имена это подписывают, извините.
Вы поймите, никаких политических секретов в международной жизни нет. Я своему сыну показывал это. У меня была очень неприятная командировка в Стамбул. А он у меня наполовину белорус, он там жил, сюда перевез его. Я говорю, хорошо, вот у тебя есть Родина по матери – Белоруссия и есть Отчизна по отцу. Выехали в Стамбул. Ну, турки, известно, какая публика. В аэропорту нас собралось человек 17, садиться на рейс. Рейс отменяют. Не выгодно. И все. И мы никому не нужны. Я сыну говорю, смотри, что сейчас будет. Вот мы там, там. Появляются 2 женщины, обязательно 2 женщины. Начинают всех обходить: «Вы с этого рейса? Вы с этого рейса?» Я что вам новое рассказываю? У каждого такое было. «Вы с этого рейса?» «Ты куда пошел за пивом, иди сюда» и так далее. Какого-то мужика нашли угрюмого, страшного. Они втроем пошли штурмовать авиакомпанию, штабквартиру. Пришли, всех нас согнали, мы пришли и там сели. И мы там их мучили часа 4. А в чем дело? Утром уходит рейс на «Аэрофлот» и там есть места, а им не хочется, потому что деньги же нужно перечислять за нас, правильно? Скомпоновались мигом! Появилось руководство, переговорщики, кто за что отвечает, кто чем занимается, кто вещи сторожит, так далее и тому подобное. Все мгновенно.
Потом эти турки на нас посмотрели (схватившись за голову): «Это русские». И повели нас. И идем мы через весь этот аэропорт, а там как раз Хадж идет, толпы бегают. И там стоит– два с лишним метра– представитель «Аэрофлота» в Стамбуле, такой седой мужик: «Ко мне, – говорит,– ко мне! (руками показывает). Вот это кафе, идите, кушайте, все оплачено». И садимся на рейс.
Вот в чем наша сила. Нам не нужна даже наша власть. Если что-то случится, мы сами все организуем. Ну что, не организуем что ли? Конечно, организуем. Организуем, я это видел не раз!
А для них это проблема. Там будет пятеро. И пятеро будут президентами.
Слушатель:
Да так не было. Именно поэтому я и переживаю. Я не знаю, как растить детей, потому что здесь все настолько напряжено…
Андрей Суздальцев:
Не переживайте, мы все-таки цивилизация. Наш язык– один из мировых. Мы не будем его никуда отдавать. Мы под Польшу не пойдем, конечно. А больше нам идти не под кого. Под китайцев нам идти что ли? Под кого нам идти. Давайте грубо скажу: эти, они ушли от нас, они ушли ведь не сами по себе, он ушли «под кого-то». Вот под кого нам идти? Под турок?
Реплики в зале:
Сами себе.
Андрей Суздальцев:
Сами себе.
(смотрит на часы) Я еще хотел про Белоруссию рассказать.
Про украинскую армию рассказывать не буду, сами все видели.
Вот немножко по катастрофичным нашим вопросам, как мы говорим. Азовское море, отказ от «договора о дружбе».
Понимаете, какая вещь, они мечутся, конечно. Обратите внимание: сейчас закрывается «договор о дружбе», закрывается он 1 апреля, 2019 года.
Вопрос слушателя:
Они сделали уже этот документ или они еще не подписали?
Андрей Суздальцев:
Они отказ нам прислали. Отказ от договора прислали. Там идет процесс. Он заканчивается в конце марта девятнадцатого года. Больше того, они этот отказ зарегистрировали в Организации Объединенных Наций.
Согласно ему мы, действительно, подтверждали территориальную целостность Украины. Когда мы его подписывали, в 1997 году, это был страшный скандал в Москве. И целые фракции в Госдуме были против, потому что ясно, что мы отдаем туда и Севастополь, отдаем уже и Крым, были противники. Они от этого отказываются. Все эти вопросы защиты этнических меньшинств и так далее, то что есть, снимаются, согласно этого договора. Все вопросы, которые должны урегулироваться мирным путем, тоже этот вопрос снимается. То есть можно открывать войну совершенно законно. Там еще использование территорий в ущерб друг другу, то есть под иностранные базы.
И, конечно, надо учитывать, что 20% нашего ВПК– это был украинский. Сейчас мы эти проблемы закрыли.
К чему это приведет?
Формально, конечно, договор был им больше выгоден. Мы его не нарушали. Когда я такие вещи говорю, начинает народ в ужас приходить. Как не нарушали, мы там Крым забрали и так далее. Нет, получается, не нарушали, потому что, когда был референдум в Крыму, власти в Киеве не было. Мы эту власть не признавали, и договор не действовал. Хотя делали они свержение, Янукович и так далее и надо было договариваться с нами заранее. Они эти вещи не проделали.
Боевые действия, открыто, украинская армия – российская армия, формально мы не проводили, хотя есть мнение, что мы вводили войска в Донбасс. В Крыму боевых действий не производилось. Погиб там один человек при неожиданности какой-то, в течение обстоятельств.
То есть формально сейчас то, что говорилось на этих форумах украинским коллегам, я говорил, вы дайте хоть один полноценный иск России за тот же Крым. Подготовьте, дайте в какой-нибудь международный суд иск к России за то, что мы забрали у вас Крым.
Вот сейчас, пока такого договора не будет, иск подать просто даже юридически невозможно.
Слушатель:
Вы обещали перейти к Белоруссии, но, теме не менее мы упорно продолжаем разговор об Украине. Я думаю, выражу не только свою точку зрения, если попрошу перейти к Белоруссии.
Андрей Суздальцев:
Коллеги, закрыли с Украиной? Ладно. Тут еще полно Украины (перелистывает презентацию, смеется).
Белорусская тематика редко поднимается, мало описывается в наших газетах, в печати. Странные очень отношения у нас. У нас с Белоруссией одно единое союзное государство. У нас есть послы и посольство в рамках одного государства. Союзное государство существует 20 лет почти, двадцатый год идет. При этом у нас нет, у этого союзного государства, ни Герба, ни флага, ни гражданства, ни президента, ни парламента. Есть только один национальный орган – это такой Высший Госсовет.
По договору, подписанному в 1999 году, планировалось, что он будет меняться, ротация будет происходить. Как сел Лукашенко на этот Госсовет, так он 20 лет и сидит. Причем там так интересно, в администрации президента Белоруссии, я сам видел, там длинный коридор, почти этаж занимает кабинет Лукашенко, огромный. Почему-то с большим глобусом, не знаю. И там такая вывеска: «Глава Высшего Государственного Совета России и Белоруссии», а уже потом «Президент Республики Белоруссии». То есть так, очень «скромный» подход.
Тем не менее, работает это государство с нами не через Посольство, а через Министерство. Но, казалось бы, в таком случае такое союзное государство должно было рано или поздно нас объединить в одно государство, что Лукашенко и обещал в девяносто четвертом - девяносто пятом году.
Но проблема в чем? Действительно, очень жесткий авторитарный режим, классический авторитарный режим. То есть там, как с учебника политологии, берете, читаете, все нюансы авторитарного режима там есть. Авторитарный режим. Или вы им подчиняетесь – и была такая история. Лукашенко ездил в конце девяностых годов по всей России, выступал, рассказывал о Белоруссии, немножко натравливал регионы наши на Москву. Там Ельцин сидел в Москве, было на кого натравливать. Но потом Ельцин эту практику закрыл, сказал: «Ну давай я буду ездить по Белоруссии, по регионам, выступать там». И ситуация немножко выпрямилась. А когда уже появился Путин в Кремле, я бы сказал, никакой перспективы объединения вот в таком формате, под Лукашенко, всего государства – это невозможно.
Надо сказать, что большие дискуссии с белорусами были по этой части. Я говорю, ребята, понимаете, учитывая, что Лукашенко большой любитель простых решений, вот таких, как топором махнул, то вообще в такой стране, как Россия, мы гарантированно получили бы гражданскую войну.
Но, тем не менее, авторитарный режим и, конечно, экономическая интеграция в этом формате у нас не произошла.
Есть стандарты. Есть единая таможенная зона, есть единое экономическое пространство, есть экономический союз, есть валютный союз. Когда есть единая валюта, потом только можно переходить к интеграции.
Мы начали таможню в девяносто пятом году, кто постарше помнит. Помните, как выкапывали с Лукашенко на границе столб пограничный. Это была единая таможенная зона. Тут же эта зона превратилась в гигантскую контрабандную трубу. В итоге в девяносто восьмом году мы вернули пограничный контроль. Все, на этом остановилась какая-то более-менее интеграция наша. Ни одной до сих пор у нас не существует ни единой корпорации, ни одного какого-то холдинга. Мы предлагали: давайте объединять МАЗ– КамАЗ. Они говорят: «Мы согласны. Объединяем КамАЗ и МАЗ 50 на 50». Ну что, обалдели? МАЗ – это самое маленькое производство в мире грузовых автомобилей. Оно не имеет даже своего двигателя. И вот наполовину с КамАЗом, нормально, да?
Ну, такой подход. То есть у нас ничего в этом плане нет. И, в общем-то, это все заменялось постоянным увеличением поддержки, помощи, преференции. Я еще буду показывать это в цифрах, чтобы вы понимали, о чем идет речь. Почему такая проблема с Белоруссией у нас. Огромные цифры.
Мы пошли в совершенно необыкновенный вариант, мы поняли, что объединиться вот так с Белоруссией невозможно. И мы создали союзное государство. Эта интеграция политическая. То есть мы хотели «сверху» создать единую валюту, создать единые органы и «сверху» все это в республику интегрировать, потому что она с каждым годом обходилась нам все дороже и дороже. Аппетиты росли, они получили неплохую экономику, неплохую развитую промышленность. С нашей поддержкой они ее сохранили. Когда закрывалось все подряд. Мы закрыли 6 своих тракторных заводов, развалили. Остался один МТЗ в Минске, когда все это разваливалось. Мы их поддерживали. А почему поддерживали, потому что страна, которая говорила нам, что она хочет…
Вопрос слушателя:
А зачем мы развалили эти заводы?
Андрей Суздальцев:
Потому что у нас не было сбыта с этих заводов. Чтобы был сбыт надо производить такие трактора, которые можно и даже в США продать.
Так вот. В итоге сделали такие «ювелирные» условия. Первое, что получили после подписания всесоюзного договора, вот это знаменитый вариант «мухи и котлеты», все знают. Когда получилось так, что мы получили такой список претензий к нам, что Путин, выступая, сказал нет, друзья мои, или вы как-то с нами вместе и что-то получаете от федерального центра, вы входите в состав России. Если вы –независимое государство, живете сами, мы готовы помогать, но не более того. Давайте, говорит, делить «мухи» и «котлеты».
Ну и в итоге мы как-то остановились на том, что это как балкон. Есть наш военно-стратегический интерес на Западе– такой «белорусский балкон». Как ни говори, прикрытие Москвы. И есть их интерес к нашим энергоносителям дешевым– к нефти, к газу. Страна целиком сырьевая. Она продает на Запад только нефтепродукты и собственную калийную соль. К нам отправляют свои холодильники, носки вязаные, что-то еще такое.
Значит так, давайте согласуем эти вещи, сбалансируем эти вещи. Но не получилось опять-таки. С годами выясняются интересные моменты. Пытались разместить там свою военную базу ВКС. Нам отказали, но объяснили так, что разместим военную базу, тогда обидится Запад. Мы спрашиваем: решите вопрос по поддержке независимости Абхазии, Южной Осетии. Нам говорят: нельзя, мы поругаемся с Западом. Запад снова обидится. А Россия не обидится? Эта не обидится.
Вы не поверите, до сих пор на белорусском телевидении говорят так – вот была передача, выступал министр информации Белоруссии, какое-то есть захоронение, какая-то могилка в Ялте какого-то белорусского поэта – вот «на этой святой украинской земле». Нормально. Но при этом, когда мы говорим, хорошо, друзья, вы там поддержали Грузию. Грузия молодец. В тот день, когда вы высылали наших всех дипломатов по Скрипалям, из города Скрипалева, переименовали Сузбель в Скрипалев. И оттуда высылали…
(Смех в зале)
А что вы думаете, турфирмы уже готовят туры туда. Это отдельная тема.
Я говорю, ребята, флакончики «Новичок» с пульверизатором, да там полгорода просто сдохло бы сразу. Ладно, это английские заморочки. Это отдельная тема. Там один только БОрис остался.
Так вот. Понимаете, какая проблема. Простой разговор. Была Российско-грузинская война. Южная Осетия и так далее. До сегодняшнего дня ну ни килограмма гуманитарной помощи. Тетрадки школьной не прислали в Донбасс, Луганск. Поставлять в украинскую армию топливо, «МАЗы», еще оружие и тому подобное. То есть явно туда, прямым ходом на Донбасс.
Ну как это можно понять? Я повторяю, вот это случай, когда конец марта, в последний день марта, высылают наших дипломатов. По отравителям ситуация, по Британии. Министр иностранных дел приезжает в Лондон. Да, Россия отравитель.
Вот эти вот вещи, мы на все это смотрим, конечно, учитывая то, что поддержка колоссальная… Ну, какая колоссальная, вот смотрите, наши поставки. В год: 24 миллиона тонн нефти. У нас столько покупает Германия. 19 миллиардов кубов газа. Ну куда? Огромный белорусский нефтяной оффшор. Там олигархи свои, реальные олигархи. Миллиарды долларов зарабатывают не на картошке же белорусской? При этом постоянная дискуссия идет, что мы должны быть на равных, что все должно быть равно. Но каждый раз получается, что это равенство должно быть только почему-то у нас, на нашем рынке, с нашими поставками. Но не у них. Я говорю – мужики, как-то странно получается,– да мы же братские народы – конечно, братские. Два брата живут на одной лестничной площадке, в двух квартирах отдельных. Ну, да. Только один женатый. Другой приходит и говорит, что, знаешь, как-то не по-братски, надо как-то определиться по отношению к твоей жене, чтобы по-братски было. Вот так получается это братство – дайте нам равные цены на газ Смоленской области и Белорусской. Там разница примерно процентов 40.
Я пишу статью. Говорю, друзья мои, вы хотите такие же цены, как в Смоленске. Но мы газ, нефть волокем из Заполярья. Весь Урал на это работает, миллион людей на это вкалывает. Но даже если мы поставляем вам подешевле, мы поставляем в два-три раза дешевле, чем в ту же Германию, этот газ. Вроде как братская страна. И что? Вы же этот же газ, получая где-то за 132-136 долларов за тысячу кубов, своим же продаете здесь по 260 долларов, как в Европе. Это не бюджет идет. Идет конкретно администрация президента. Это открыто, все прекрасно это знают. Да сколько вам ни дай этих равных цен, даром можно отдавать, доплачивать еще надо! Потому что аппетиты больше, чем украинские.
Вот смотрите. Вот наши субсидии-преференции. Разные есть оценки. Моя оценка, я занимаюсь 20 с лишним лет. На 1 января 2018 года мы вложили в Белоруссию 116 миллиардов долларов. За 20 лет. 116 миллиардов! Учитывая, что ВВП Республики 50-55 миллиардов долларов.
МВФ считал, они считали по-другому, они считали за 10 лет, с 2005 по 2015 год. За 10 лет они считали. Цифра опубликованы – 106 миллиардов долларов Россия вогнала. Как вогнала? Это вот преференция за цены на нефть, это списания разные, субсидии, доступ к нашему российскому рынку. Чтоб не дай Бог «Вкуснотеево» не поднялось, что пускай лучше белорусское будет продаваться здесь молоко. Да, так это сознательно и делалось.
Получается так, что преференция около 10 миллиардов долларов в год в республику. То есть в принципе это тысяча долларов на душу населения.
Вот в семнадцатом году ваша область получила преференции из госбюджета 100 миллионов долларов.
В среднем, если вот мы раскладываем, мы те же 10 миллиардов выплачиваем из федерального центра в дотационные республики. В среднем получается по 100 долларов на душу населения. То есть 1000 долларов и 100 долларов. Но, по-моему, Воронежская область признала вхождение Крыма в состав России и Абхазию, и Южную Осетию.
Вот это совершенно невероятное состояние. Причем еще проблема с кредитами, кредиты, в принципе, небольшие, примерно около 7 миллиардов долларов, которые они нам должны, но они их нам не выплачивают, они постоянно их перекредитовывают. Они постоянно берут новые кредиты, они их перекредитовывают. Идет кампания такая, что они же единственные союзники, нам положено, мы должны списать эти долги. За что? Потому что есть такая страна, которая является единственным союзником. Когда начинается разговор – а какой же вы союзник тогда? Вот у нас Сирия идет. Ну хоть взвод пошлите саперов. Армяне послали целый отряд саперов. Армяне послали в Сирию! Белорусов нет. Зато встал вопрос, что будут вкладываться деньги в восстановление Сирии, белорусы тут же оказались первыми: мы готовы поставить трактора и тому подобное.
Это застарелый конфликт. Он не очень активно артикулируется в наших СМИ. Очень мало об этом говорится.
Реплика из зала:
Правильно. А зачем?
Андрей Суздальцев:
А зачем? Возник тот же вопрос. Такая же ситуация была …
Реплика из зала:
Может, Украину и Белоруссию включить в состав России?
Андрей Суздальцев:
Да что вы постоянно кого-то включаете?! (смеется)
Слушатель:
А вы разъединяете. (смеется)
Андрей Суздальцев:
У меня была беседа здесь, в Воронеже, года полтора назад. Тогда был еще губернатор Гордеев. Я эту ситуацию уже им рассказывал. Там ваша элита сидела. И губернатор был. Они немножко не поняли– как, 10 миллиардов долларов в год? Я говорю, ну, как? Сколько проживает миллионов в Воронежской области? Два с половиной. Вот представьте, что вы каждый год получаете 2,5 миллиарда долларов. И возвращать не надо. И так 20 лет. Нормально?
Слушатель:
Это нормальная ситуация, когда есть регионы-доноры и датируемые, это во всех государствах.
Андрей Суздальцев:
Объясню еще раз. Две трети регионов России – получатели. Вот на все это за 2017 год было выделено 10 миллиардов долларов, в рублях.
Слушатель:
Почему так мало?
Андрей Суздальцев:
Выделили. Чечня, по-моему, на пятом месте. Первое – Дагестан. Так вот вопрос такой: когда эти вещи я прописываю, там постоянно идет страшный хай, в Белоруссии, по поводу меня. Я говорю им, что это федеральные деньги, это федеральный бюджет. То есть мы тащим 2 государства, Россию и Белоруссию, за свои деньги.
Там: это не так, мы даем какие-то особые услуги, мы – тот самый «белорусский балкон», стратегическая защита, защищаем Москву и тому подобное.
Вы понимаете, это театр идиотов! Кто у нас на Западе? Вот скажите, кто у нас реальный потенциальный противник на Западе?
Реплики из зала:
Франция… США…
Андрей Суздальцев:
Блок НАТО.
То есть, если мы сталкиваемся с той же несчастной Литвой или Польшей, мы сталкиваемся с американцами. Какой там будет конфликт? Ракетно-ядерный. Что там белорусы нам сделают? Будут скакать и мешками от картошки ловить эти ракеты? Ну кому этот абсурд нужен!
Мы говорим, что у нас проблема: Афганистан, огромная база в Таджикистане, там идет бесконечная война. Помогайте. – Мы здесь стоим на грани, на западе, охраняем. Что ты охраняешь с едва живыми танками? Театр абсурда!
Я каждый раз говорю, что вы поймите, что там, на западе, дальше тоже русская земля. Там есть Калининград. Мы почти у Берлина, спасибо нашим предкам. И он ведь с запада охраняет не только Россию, но и Белоруссию тоже с запада охраняет. Там может нам эту дотацию в Калининград отдать?
Вопрос слушателя:
Тогда получается, главный вопрос, зачем мы так много финансируем Белоруссию, только для того, чтобы в бумажке стояло, что у нас есть один единственный союзник?
Андрей Суздальцев:
К сожалению, так. Двадцать с лишним лет я пытался добиться. К сожалению, так.
Реплика из зала:
Потому что часть россиян будут говорить: « А вот у нас …»
Андрей Суздальцев:
А вот у нас такой союзник, ничего не пожалеем!
Расскажу такую вещь:
Тринадцатый год, декабрь. В Институте международных отношений, в том, который как раз примаковский. И Примаков еще живой. Тоже так сидит с нами. Огромный стол. Ну полный уже развал, и мы все бесимся буквально, и старики, и молодые бесимся от злости, потому что приехал Янукович. А у него же как? Чисто по-украински, по-белорусски: «У меня Майдан, дайте деньги». И наши сколько пообещали? 15 миллиардов. Мы сидим просто в шоке. Ну как можно давать? Вот человек, который создал этот «правый сектор». Это он его создал. Вот как сейчас этих «правых» зачиняет Лукашенко, растит. Показать: вот есть у меня националисты, есть такие. Дайте денег.
Реплика из зала:
Бандеровцы еще до Януковича были.
Андрей Суздальцев:
Без власти не обошлось. Мы знаем эти вещи.
Послушайте дальше. Заходит один академик, фамилию называть не буду, все вы знаете. Весь из себя, только приехал из Киева. – Что случилось? – Вы знаете, там такое происходит! (Начался майдан и так далее). Американцы выкопали тоннель от Рады до посольства. Надо дать им все!
Дать все! Ну что в итоге? Ну, дали 3 миллиарда долларов. Вы понимаете, это великий развод. Без иллюзий. Что получается? Вот белорусский формат: (ставит стул, встает рядом). Вот Лукашенко. Вот я (показывает на себя) – белорусская оппозиция. Вон тот столб (показывает на колонну в зале)– Москва. Вот столб (колонна с другой стороны зала) – Запад. Страна живет тем, что завозит эти 20 с лишним миллионов тонн нефти сюда, в Белоруссию, перерабатывает и продает, это самый дешевый нефтепродукт в Европе, туда (показывает на столб «Запад»). Та же Польша получает при этом огромные деньги. Голландия, Польша, Британия. До 3 миллиардов долларов просто на разнице. Они нам даже конкуренты, получается. Из этих трех миллиардов миллиончика три бросают белорусской оппозиции. Белорусская оппозиция защищает какую-то свару в Минске, с Лукашенко. Я в них участвовал, знаю, как это происходит, за какие деньги, так далее. Обращается Лукашенко к Москве: вот НАТО, вот я –последний форпост, вот помогайте, что делать и так далее. Чем Москва может дать помощь? Нефтью. На тебе нефть! Нефть пришла – переработали – на Запад. Там немножко денег еще оппозиции. Та же песня. И снова. И так 20 с лишним лет.
Ничего не меняется. Знаете, какая была первая тема саммита 21 числа в сентябре в Сочи? С чем приехал Лукашенко? Американцы будут размещать базу в Польше. Дайте денег.
Слава Богу, что мы немножко понимаем, что это происходит. Ничего пока не даем в последнем году. Это очень нервно воспринимается. Скандально воспринимается. Нас уже обозвали варварами. Вашего покорного слугу обозвали идиотом по белорусскому телевидению. То есть мешаем, так сказать. Ну а с другой стороны, понимаете, да, они очень болезненно отнеслись к тому, что у нас второй год идет такая пропаганда, что союзники России кто? Армия и флот.
Реплика из зала:
И РВСН еще.
Андрей Суздальцев:
Американцы считают, что наши ракеты не летают, они все ржавые. Они себя так успокаивают. Я говорю, ради Бога, идите, проверьте.
Вот в чем беда. И то, что сейчас происходит– мы понимаем, что Путин уходит, что у Путина последний срок…
Реплика из зала:
Напугал…
Андрей Суздальцев:
Нет, не напугал, он не скрывал это, он действительно заявлял об этом, он заявлял дважды об этом. Проверьте, пожалуйста: май месяц, форум в Петербурге, он дважды об этом объявил.
Это действительно его последний срок. Мне белорусы пишут: что происходит, там у вас такие реформы начинаются, пенсии, Путина рейтинг летит, падает и так далее.
Я говорю, вы понимаете, что ему-то рейтинг зачем уже. Он сейчас проводит реформы. Что ему рассчитываться этим рейтингом? Он не нужен ему. Он уходит. Им это не понятно.
Реплика из зала:
А Лукашенко не будет уходить?
Андрей Суздальцев:
Он готовит старшего сына. Старший сын планируется на 2 срока, а потом Коля должен прийти. (смех в зале)
Вы знаете, это серьезная тема была. Они очень часто говорят, что мы одинаковые, у вас такой же бардак, как у нас. Я говорю: у нас не такой бардак, у нас свой бардак, российский бардак. Вы не трогайте наш бардак. Мы его охраняем.
Они: вот чем вы докажете? Я говорю, знаете, вот когда идет парад в Минске и стоит папа, сыночек в генеральском мундире с какими-то даже медальками, идет армия, отдает ему честь, сыночку этому. Я говорю, что у нас был президент такой, по фамилии Медведев. У него тоже пацан подрастал такой. Можете представить, я белорусам рассказываю, что на Красной площади идет парад, стоит президент, стоит с ним сыночек в каком-то мундирчике и наша армия, которая постоянно воюет, обратите внимание, наша армия постоянно воюет, вот наша армия идет и отдает честь этому сыночку. «Нет, – говорит,– вы знаете, у вас будет мятеж. Я говорю: «Вот! У нас будет мятеж, мы такое не допустим. А вы такое допускаете».
Он же (Лукашенко) как говорит: «Вот Суздальцев выступает, он ненавидит белорусский народ, он ненавидит белорусское государство, – он сказал честно, – и меня ненавидит». Все правильно. Зачем подменять народ одним человеком?
Реплика из зала:
Его надо принять в ЛДПР
Андрей Суздальцев:
Его надо сажать уже.
Самое смешное, что я шел с одной темой, рассказал другую. Я себе давал слово никакого пафоса не проводить, а получился полный пафос. И это хорошо, потому что люди очень заинтересованы. Это лучшая моя аудитория получилась. Спасибо вам!
